3 Смол бэнг

Дом Дервиша остался мне как короткая спичка. Учитывая, что прежде с автором не было никаких сформированных ассоциаций, лаконичная рецензия
«да какое-то говнофентази» замешала добрый половник серой печали в и без того полные слез ведра глаз.

Автор, конечно, пишет лучше, чем я сейчас про печаль. Автор не смешивает слова «говно» и «ведра», и «глаза» в одном предложении.
Он делает больно иначе Он смешивает киберпанк и пряный восток. Его герои, как дети шпионов Родригеса, шарятся среди старых базаров, уютных чайных, семейных традиций, дорогих подделок. Шарятся, размахивая сай-фай фигулинами. Потому что это, ну, будущее, понимаете.

Это будущее, где ты можешь решить любую задачу, закинувшись нано-ботами через нос. Будущее, где ты вот-вот сможешь записать уроки пианино прямо в ядро одной-двух клеток на мизинце.
Будущее, где в полном трамвае себя взрывают смертники…
Да, это прекрасное будущее, где разрулили вообще всё, кроме религиозного экстремизма.
Да и, чо уж, прекрасное будущее, где антиквар найдёт тебе медового кадавра.
В полном трамвае не погиб, кстати, примерно никто, кроме самой смертницы, так что, может течение таки вянет и само себя — пуф — изживёт. А может себя изживёт мания авторов притягивать за уши ни на что не влияющие трагедии, одно из двух… Так что трамвай и трамвай, просто перепугали людей.

Но из этого трамвая вьются нити повествования (найдешь метафору получше — жду в комментариях, умник), которые так, прости господи, тесно переплетаются, что едва видать каждую в сплетении конкретно. Но в целом — вроде ковёр.

Да, это я сейчас пожаловалась на чрезмерную, на мой взгляд, дробность.
Едва ты во всей полноте представил сцену, где девушка — антикварка (не партнерша античастицы, а самостоятельная единица общества, ведущая свой бизнес по поиску и продаже всякой старины).. так вот, девушка — антикварка, сидит вся такая растопыренная у зеркала, изучает себя и курит, и так волнуется, что её спалит мать, что чуть сама не зовёт её посмотреть;
только ты все это как следует себе вообразил — пора отправляться к старому толстому греку, который как бы наставничиствует над больным пацаном, родители которого считают этого грека педофилом.
Несколько, знаете, не хватает места развернуться.
Но с таким количеством героев, это, надо полагать, и есть «фантастически умелое хитросплетение сюжетов», за которое дают там всякие премии.