5

Мистерия должна быть завершена, иначе скучно.

Миша сидел на облаках и уже не знал, во что поиграть со своими воображаемыми друзьями. То есть он не был совсем уверен,  что его друзья воображаемые, часть из них точно как-то самостоятельно существовала и не была плодом его воображения. Особенно ему нравился беленький мальчик с очень черными глазками и искрометным юмором, с ним можно было проводить вечность в разных забавах.  И каждый день Миша решал  что бы особенного поделать - может сегодня облачка будут особенно пружинить и можно будет прыгать высоко-высоко? Краем глаза можно даже взглянуть на другие миры, воплощенные, невоплощенные и самые невообразимые, где потоки разумной энергии несомненно существовали, но даже глаз духовного существа не мог сложить из этого ничего цельного. Разная плотность реальности, ибо реально все, но с другой стороны нет ничего реального, даже сознание это некий узелок на пересечении нитей текущих процессов, поэтому ни к чему не стоит относиться слишком серьёзно, Миша это все отлично понимал.

Смотреть  другие миры - это так скучно, лучше прыгать по белоснежным облачкам, где всегда все ясно и понятно. Только сегодня маленькая девочка с тонкой косичкой, про которую Миша не помнил, когда её придумал, предложила всем вместо облачков прыгать по грибами. Разгорелся неушуточный спор, какие именно грибы использовать. Мише всегда нравились мухоморы, красные с белыми точками лесные красавцы. А девочка с косичкой настаивала,  что лучше рыжих лисичек нет ничего в мире. Она даже отказалась слушать Мишины невнятные аргументы в пользу мухоморов и словно совсем большая, сказала:
- Вот воплотишься, тогда узнаешь вкус жареных лисичек со сметаной. И даже пойдёшь их сам собирать в настоящий лес.
Миша не был совсем уж глупеньким, он был могучим всезнающим богом межреальности, способным создавать вселенские пространства одним движением мысли, перебирая неисчислимое количество физических констант,  чтобы получилось идеально. И конечно, он знал, что такое воплотиться и от чего на самом деле берутся дети, то есть как из всего получить что-то. И мысли о собственном воплощении не раз посещали Мишину голову, он краем уха слышал о неком Лао, которому пришлось воплотиться и пережить множество приключений в плотных мирах.

Девочка с косичками сегодня была особенно настойчивой:
- А ты знаешь, что там все по настоящему? Каждая наша книга там становится Книгой книг книг, а правит всем Великая Мандустра, там настоящая боль, можно упасть с 9 этажа или разбиться в автокатастрофе, вот умора, вот чудесное приключение. Открою тебе главную тайну, ты точно не должен думать о Змеесосе.
Почему думать о Змеесосе нельзя Миша не понимал, точнее не разрешал истинному понимаю раскрыться в его лотосовоподобных ста восьми чувствах. Вроде бы перспектива прыгать по лисичкам вперемешку с мухоморами казалась занимательной, но о воплощении думалось все чаще. Наверно, Миша уже не раз воплощался, но вспоминать было лень и ни к чему.
- Я только одним глазком взгляну на них, они такие ужасные,  что воплощаться не захочется никогда.

Сначала это был странный свет из ниоткуда и отовсюду, как бы излучающий сам себя, он был разных цветов, которые смешивались в невообразимых сочетания, миллиарды радуг и полярных сияний приносились внутри и вовне, тянуло к жёлтому оттенку, и это было хорошо, Миша знал, что именно там следует ждать и желать воплощения. Конечно, воплощения желать плохо, но раз желаешь, то нужно именно туда, жёлтые миры всегда светились ярче, чем синие, белые и иные невообразимых цветов, каких больше нет нигде. Миша уже был здесь и не раз, когда пасторальные облачка надоедали. Но каждый раз удавалось сопротивляться сильному ветру,  который был здесь основой всего.

Это происходило здесь и сейчас, они, парень и девушка, прижимались к друг другу, вокруг них сиял свет межреальности и Миша был точно уверен, что с этой парочкой что-то не так, он готов был поклясться,  что они видели не только свет несуществования, но и его самого, Мишу.

А день этот начинался как обычно,  Аня пришла домой с работы, погуляла с собаками и легла на диван. У неё был день рождения, было скучно смотреть на обшарпанную стену съёмной комнаты. Телефон, месяц назад как купленный, пришлось отдать в ремонт, хорошо, хоть взяли по гарантии. Аня залезла в почту, этот продавец Рыжий Фокс, всегда писал только на почту и отвергал другие средства коммуникации. Деньги Аня ему скинула на киви ещё вчера, и весь день ни ответа, ни привета. Не должен кинуть, полгода уже общаемся, повторяла она как мантру. В день рождения Фокс давал возможность количество оплаченного товара увеличить в два раза и Аня уже представляла,  что запасется марками на месяц вперёд. Действительно, прилетел адрес, три остановки, идти лень, проедусь на трамвае. Обычная пятиэтажка, на двери железяка, вроде бы домофон, наверняка сломанный, а клад под железякой. Чем больше Аня пыталась вытащить крохотный свёрток, тем он больше проваливался под железяку, темнело, на девушку начали подозрительно коситься пара бабулек у соседнего подъезда. Ей был срочно нужен Игорь с ломом или топориком,  чтобы отодрать это бесполезный домофон и достать наконец крошечный свёрток. Дальше неинтересно, Аня сбегала до дому, позвала Игоря с топориком, стемнело окончательно, жители подъезда соберут скоро деньги на новый домофон, а парочка побежала домой отмечать день рождения Ани. Им чуть за двадцать, детей пока нет, как нет и особых планов на будущее, только любовь к друг другу и то, это не точно. Во дворе Игорь забежал в продуктовый магазин,  взять бутылку вина,  чтобы меньше морозило с марок на входе.
- Давай заметим по часам, во сколько мы их положили в рот. Фокс даст скидку, если мы ему трип отпишем. Глотать нельзя ни сами марки, ни жутко горькую слюну, такое вещество. Принт странный, если обе марочки положить рядом, то получится облачка, а на нем то ли Будда в позе лотоса, то ли пухленький ребёнок. Через небольшое время Аня ощутила привычные холод во всем теле, даже озноб и неприятное подтягивание мышц. Хотели выпить вина из бокалов, все же день рождения, но бокалов в этой комнате не нашлось, выпили из кружек, не чокаясь и без лишних слов, чтобы скорее прошёл неприятный марочный вход. Время начало как-то особенно спрессовываться, только только они сидели за столом и пили дешёвое вино, при этом рассматривая небольшие изменения в цвете стен, как сами не заметили, что оказались на полу лежащими на расстеленном спальнике. Игорь никогда особенно не любил марки, и согласился их есть только из-за Ани и её дня рождения. Он положил ей руку между ног и пытался притянуть к себе, но Аня знала, что это не от какого-то чистого желания, а с целью чтобы вещество попустило. Никогда не помогало, но Игорь продолжал делать так. Резко реальность потеряла сама себя, завернулась немыслимой петлёй и Аня ощутила себя в том самом месте космоса, где рождается пространство и время. Точка ноль, жемчужина мироздания и одновременно центр всего пульсировал среди небытия, это продолжалось вечность и отсутствие вечности, потому что времени не было, а потом миг создания раскатал в пыль все, что было где-то там, в том числе и сознание Ани. Тебя нет, ты Свет, ты Восторг, ты частица всего и тебя нет и не было никогда, и в этом состоит большее счастье, ведь не быть всегда лучше, чем быть. То Высокое Сознание не было Аней, а скорее было всеми Анями мира, а так же всеми людьми мира и всеми кто в этом мире был.

Миша смотрел на свою будущую маму в окружении звезд и понимал, что его единственный шанс не воплотиться в этой грязной комнате, набитой старыми вещами и тараканами, это уговорить или заставить маму остаться здесь, ведь она сейчас  звезда, его мама, и он тоже звезда. Это было и не было, все одновременно, другой Миша, не тот, но Миши все одинаковые, целовал полубесчувственную маму в губы, а она этого не поняла, думала, что лижет собака, хочет гулять. Звезды могли бесконечное число раз порождать себя и Миша знал, что мама больше не вернётся туда, она останется тут, с ним и будет так же весело прыгать по облачкам. Звезды Мише тоже нравились, как и медузы, пауки и быть частицами информации.
Игорь понимал, что Аня видит другие реальности и даже порадовался, что съел только половинку, на лбу у Ани было несколько фасеточных глаз, они мудро и жутко понимающе смотрели на него, будто знали все - холод, жуть и стыд, саму суть сознания Игоря. Он испугался и с размаху залепил Ане пощечину,  из угла рта слева потекла кровь, Аня чуть воскликнула и в тот момент Игорь понял, как он уже не один год сходит по ней с ума, хочет только её и начал целовать в окровавленный уголок рта. Он чувствовал,  что время настало и ему жизненно необходимо соединиться с ней, придвинулся ближе, снял с неё шорты и трусы и легко вошёл внутрь. Аня, казалось, не чувствовала ничего, он двигался в ней и чувствовал, что лишь он своим членом может удержать её душу от полёта в некую бездну, куда заглядывать по доброй воле ни за что бы не стал.

Миша был огромным пауком, на планете разумных насекомых совокуплялся с еще более огромной паучихой,  великой и Ужасной матерью всей планеты пауков, она танцевала в окружении хитиновых покровов сожранных ей самцов и Миша знал, что такая же участь ожидает и его. Выбор был сейчас  без выбора -  или быть сожранным огромной паучихой или воплотиться в беленького мальчика в закрытом плотном мире безвыходности. И чтобы воплотиться  нужно было тело.

Игорь чувствовал внутри себя целый мир, он пытался сосредоточиться на сексе, но образы вертелись бешеным калейдоскопом, среди них с особой настойчивость пробивался образ маленького мальчика, его сына. Все тело сжало пружиной, Игорь кончал долго и плотно, а во рту был привкус металла, кровь Ани и его собственная кровь из прокушенного языка смешались. Планета пауков отпустила Мишу и его душа постепенно начала одеваться плотным слоем эфира. Он уже не был богом Вневременья, а ветры не самой хорошей кармы прибили его к берегу воплощения.

Аня, находясь в центре мироздания, понимала, что лучше бы ей не возвращаться в эту супер плотную реальность, где так мало сил и смыслов, но чей-то голос не давал спокойно отдаться купанию в звездопаде. Игорь испуганно трес Аню и кричал, что марки тупо перекапаны и нужно было есть половинку. Аня очнулась на спальнике и долго не понимала, почему он её трясет, память уже стиралась, запечатывалась внутри а слов говорить не хватало. Проведя минут пять в попытках спросить какой сегодня день, Аня села и тут же вспомнила странную, слишком близкую звезду, которая умоляла её остаться в неких эмпиреях. Что Аня беременна, она узнает через пару месяцев, захочет сделать аборт, но что-то будет все время мешать.

На облачках сидели трое - мальчик с тёмными глазами и две небольшие девочки.
- Миша воплотился.
И настала тишина.
Все знали, что Миша много раз рисковал своей райской жизнью, чтобы посмотреть запретные возможности, но всем казалось,  что он старше, опытнее и никогда в такое говно не попадётся по доброй воле.
- Мы должны спасти Мишу, - мальчик сказал как отрезал.
Девочки заспорили,  как же им спасти его, запертого в закрытом мире без памяти, сил и возможностей.
- В этот мир так просто не попадают, надо иметь чёрную дыру в душе, которая не может наполниться. Только такие души попадают туда.
- Да он не по своей воле, родители расхлябанно шатались по недоступным им обычно мирам и случайно затащили его с собой, обманув тусклым светом опасной реальности.
- Йоги что ли? Какие йоги, кайфожоры.
- Мы должны воплотиться рядом с Мишей, если он все забудет, мы ему подскажем.
- Как мы подскажем, если сами будем такими же беспамятными проекциями себя?
- Мы справимся. Давай кинем жребий, кто первый покинет эмпиреи и да поможет ему великая Мандустра. Из четырёх спичек сломанная досталась старшей девочке, а дальше не было ничего...