5 Жизнь и судьба

Себастьян Хафнер писал, что первой страной, оккупированной Гитлером, стала Германия. Потом были Австрия, Чехословакия и другие.
Люди, вся сознательная жизнь которых прошла в демократических странах, где существуют, пусть и со своими недостатками, каналы обратной связи между власть предержащими и народом, не всегда понимают смысл этой фразы. Как, разве большинство германской нации не сделало фюрера своим представителем? Разве немцы не пережили эйфорию после «возвращения» Рейнской области
под родное крыло?.. Это только часть истории.
Известно, что люди в тоталитарных государствах массово не выходят на протесты и редко открыто выражают своё мнение, если оно отклоняется от генеральной линии. Недовольные были и в нацистской Германии, но мало кто осмеливался открыто высказывать недовольство.
Автор этой книги пишет о поддержке Гитлера, складывающейся из опьянения и страха.
"One third said Yes out of fear, one third out of intoxication, one third out of fear and intoxication."
Неоднородные общественные настроения в гитлеровской Германии отражены в записках Виктора Клемпера.
Перед нами живые, неотретушированные свидетельства, местами повторяющиеся, но это не мешает восприятию.

Что делать, если человеку выпало жить в Третьем рейхе? Можно слиться с толпой и до поры имитировать, что всё нормально. Эти люди - во многом заложники ситуации, но ответственности это с них полностью не снимает.
Кто-то выбирает стать ярым адептом государственной идеологии. С этими всё ясно.
Можно уехать, если выезд ещё не запретили. Кто-то всё хорошо понимает, но молчит.
Можно, рискуя собой, противостоять режиму и помогать тем, кого этот режим преследует.
А кто-то просто пытается пережить страшное время с достоинством, будучи очевидной мишенью системы.
Таким человеком был Виктор Клемперер. Немецкий еврей, сын раввина, принявший протестантизм. Университетский преподаватель романской литературы и любитель германской культуры и истории.
Автор этой книги, должно быть, родился под счастливой звездой.
Виктор смог избежать отправки в концлагерь и пережить бомбардировки Дрездена.
Его выживанию способствовало несколько факторов.
Клемперер был женат на «арийке», которая не оставила его. Он был прекрасно интегрирован в немецкое общество, где у него были коллеги и друзья. Хотя высокий уровень ассимиляции немецких евреев, как считается, усиливал антисемитизм Гитлера,
Клемпереру это помогало проживать каждый день. На улицах, в магазинах и административных заведениях (даже в тюрьме, где ему пришлось однажды побывать) его в целом воспринимали как своего.
И, наконец, он воевал на фронтах Первой мировой и даже получил воинское отличие. Этот факт позволил ему какое-то время сохранять пенсию после того, как он был отстранён от преподавательской деятельности.

Клемперер подробно описывает, как у него постепенно отбирали гражданские права. Немного странно читать, как автор мучился необходимостью заниматься рутинными делами. Его жена, Ева, часто болела, и Виктору приходилось всё делать самому - мыть посуду, убирать, ходить за продуктами. От услуг помощницы по хозяйству пришлось отказаться.
Были в жизни и приятные моменты. Вечерние чтения, встречи с друзьями, часть из которых были в ненамного лучшем положении, семейные прогулки с женой.
Виктор научился водить машину, что дало им возможность выезжать в другие города, не пользуясь общественным транспортом.

Вскоре Клемперерам пришлось оставить свой дом в Дрездене, в который они вложили немало сил и денег, и переехать в выделенную для них государством комнату. Здоровье Виктора оставляло желать лучшего. Он жалуется на проблемы с сердцем и глазами. Пытается научиться жить одним днём...
Невольно в голову приходит мысль - аккумулирующиеся бытовые неудобства и испытываемые унижения ничто по сравнению с концлагерем. Но, с другой стороны, страдание не подлежит измерению…
Небезынтересны размышления автора об исторических аналогиях и часто их иллюзорности в непредсказуемом мире.

Ксенофобские законы ужесточались, Виктор всё реже выходил на улицу. Покупки и другие внешние контакты легли главным образом на плечи Евы. При этом автор отмечает, что простые обыватели часто были настроены к нему достаточно доброжелательно. Мол, законы такие, мы тут ни при чём.
В тексте временами проглядывают характерные для эпохи предрассудки, к примеру, слегка пренебрежительное отношение к темнокожим людям.

Жизнь Клемперера и многих его знакомых уподобилась эмоциональным качелям.
Редкий день проходил без мыслей, когда этот кошмар закончится и чем? Они боялись, что в любой момент может начаться война и одновременно надеялись, что она ускорит смерть нацистского режима и позволит им наконец вздохнуть свободно. Отчаяние сменялась надеждой, и снова по кругу.
Надежды Клемпереров и многих других в середине 30-х, что режим Гитлера вскоре падёт и произойдут какие-то кардинальные изменения, могут казаться наивными. Однако это не было невозможно. Другие решения тех или иных игроков, в том числе и на мировой арене, могли повлиять на ход истории.

Клемперер не раз поднимает тему эмиграции, которая с каждым месяцем становилась всё более непростым делом. Его старшему брату удалось перебраться в США. Он немного помогал Виктору финансово, настойчиво рекомендовал тому уезжать и предупреждал о грозящей ему в Германии опасности. Виктор колебался. Он не терял надежды на какой-то чудесный поворот и
не хотел покидать родной город, страну, которую он привык любить. Его страшил языковой барьер на новом месте.
Правительство, в свою очередь, всё больше затрудняло эмиграцию, вводя всё новые ограничения на вывоз финансов из страны. И въездную визу нужно было смочь получить.
Надо отметить, что автор весьма критически относился к возможности уехать в Палестину.

Несмотря на то, что поведение большого количества соотечественников приводило Клемперера в отчаяние, он никогда не отказывался от своей немецкой идентичности.
Автора поражало и печалило, что многие люди вокруг не видят или делают вид, что не видят всей вульгарности и всего цинизма ежедневных газетных реляций. Гитлер и его клевреты привыкли лгать собственному населению. Временами они изображают миролюбие, постоянно ругают внешний мир, который так несправедлив к Германии. Великую нацию, понимаете ли, обидели. Вот Великобритания и Франция пользуются колониями, унижают там коренное население. Им можно, а нам нельзя? И прочие аргументы из арсенала демагогов... Про разделение властей, (относительно) независимую прессу и прочие скучные элементы демократии, существующие в этих странах, фюрер почему-то не вспоминал.

Клемперер пережил Холокост и войну. Он получил уведомление о депортации непосредственно перед началом массивных бомбардировок Дрездена союзниками. Виктору и Еве удалось покинуть город в возникшей огненной неразберихе. После окончания Второй мировой Виктор возобновит свою академическую карьеру в своём родном городе. Несколько раз его жизнь могла принять другую траекторию. Он мог эмигрировать или оказаться в лагере смерти.

На основе своих дневниковых заметок Клемперер опубликует Виктор Клемперер - Язык Третьего Рейха. Записная книжка филолога.
В этой книге он исследует изменения в языке и как эти обновления влияли на состояние умов. Они воспитывали в обществе невосприимчивость к насилию.
Одно из авторских замечаний касается употребления превосходной степени. В гитлеровской Германии очень любили превосходную степень.

Lightning war [Blitzkrieg], final battle—superlative words. War and battle are no longer enough.

Клемперер доверял бумаге свои наблюдения, не пытаясь никого впечатлить.
Сегодня его дневники считаются достоверными свидетельствами жизни в Третьем рейхе.
Такие книги, к сожалению, не теряют актуальности.
Они наглядно показывают, к чему приводит неограниченная власть в руках диктатора, одержимого архаичными идеями и собственной «миссией». Предсказуемо наступает момент, когда этот диктатор, уверовав в собственные фантазии или переоценив силы, потянет на дно собственное население и постарается утащить туда как можно больше людей по периметру…
Литература снова напоминает, что хотя мир не чёрно-белый и в нём множество нюансов, бывают ситуации, когда существует только одна правда.