2.5 Как американку турецкого происхождения русская литература до Самарканда довела

Книжка, конечно, уникальная. Мы все слышали, что таких мэтров русской литературы, как Толстой и Достоевский, знают и читают на западе, но вот что кто-то знает имена Бабеля и Лажечникова, которые и у нас-то практически забыты, приятный сюрприз. Ну и, в целом, травелог по русской литературе и литературным местам кажется очень многообещающим чтением. Мысли о произведениях русской литературы действительно интересные, свежие и незамутненные пыльным слоем школьной критики. С какими-то хочется согласиться, какие-то кажутся очень спорными, но это действительно оригинальные и необычные размышления. И это лучшая часть книги.
Как правило, в путевых заметках и автобиографиях очень важна личность рассказчика. Через призму авторского восприятия можно смотреть на самые заурядные события и смеяться или восхищаться вместе с ним. Но здесь рассказчица выбирает тактику отстранения: она механически описывает события и приводит диалоги, не выражая своего отношения к происходящему, не давая никакой оценки. В целом, это лучше рассказчика, который истекает ядом и сарказмом, но при таком изображении некоторые сцены просто кажутся бессмысленными, неясно, зачем автор их вообще приводит. Иногда было ощущение, что в этих местах звучит ситкомовский закадровый смех, но смеяться, то ли в силу ментальности, то ли из-за не совсем удачного перевода, совсем не хотелось.
Но хуже всего стало в конце, когда рассказчица, до этого отстраненная и нейтральная, внезапно вываливает на читателя кучу подробностей из своей личной жизни. Понятно, что эта линия связывает литературную жизнь героини с реальной, но на фоне прежней отстраненности вызывает неприятные ощущения. Возможно, если бы героиня раньше немного посвятила нас в подробности своих отношений со всеми этими безликими парнями-однокурсниками, воспринимать это было бы проще.
Еще обидно за части про Самарканд и узбекскую литературу. Героиня честно признается, что ничего для себя не вынесла из этой поездки, кроме крушения романтических ожиданий, что через пару месяцев все об этой поездке забыли, включая ее саму, но зачем-то отводит ей добрую треть книги. И это самая скучная часть - узнать больше об узбекской литературе после нее не то что не захотелось, я даже порадовалась, что такая дикая мысль никогда не приходила ко мне в голову.
В целом книга вышла какой-то, сумбурной, дерганой и разваливающейся на части. Интересно было прочитать про гранты - все-таки здорово, что американские студенты, когда им приходит в голову какая-то безумная идея, первым делом ищут под нее грант, нам как-то приходилось справляться своими силами, поэтому и мыслить приходилось менее масштабно. Хорошо, что здесь не было клише в духе “ох уж эти русские” и какой-то откровенной клюквы. Но на этом все. Абсолютно необязательное и местами мучительное чтение.