2.5 Лужа

«Спешивайся!» - жёсткие вожжи для буйного воображения, которые мне следовало бы применять в отчаянных попытках унестись от постылой реальности на… строчечных волнах страничного моря. Ведь озорными тычками в сознание, фантазия подстрекала меня нырнуть в манящую глубину «Аквариума» Байера, обещающего узреть воочию глубинное откровение изысканного извращения. Но, на дне впечатлений, среди печального осадка итогов, признаю: «Аквариум» одарил лишь нелепой возможностью прозябания в пресной и мелкой литературной луже. Досадно.

История предлагает погружение в размытый мир, велением авторской воли плывущий между Барри и Джун. Почему размытый? Потому что Барри, оставаясь невидимым, очарованно наблюдает за неспешным течением однотонного мира соседки напротив, из окна своей берлинской многоэтажки. Почему плывущий? Потому что Джун знает, что взволнованный Барри неусыпно внимает её плавному лавированию внутри домашнего «аквариума», охватывающего этаж. Оба лелеют общую тайну неуловимого присутствия... На стрелках жизни Барри чуточку за 40, он - потерянный заложник собственной квартиры. Джун около 30, она - очаровательная узница инвалидной коляски. Они - силуэты незнакомцев, случайно соединённые условной линией уличной артерии. Их обоюдное молчание позволяет сохранить интимный флёр неизвестности… Пока Джун, мановением авторского перста, решается наполнить поглощающую мир тишину настенным обращением к Барри... Два полушария одиночества робко преподносят друг другу искалеченное ядрышко сокровенной тайны, теряя гнетущее ощущение пустоты. Эти истории «online» избавляют их души от груза постыдных страстей, грязных стремлений, порочных желаний и едкой вины... Прикоснувшись к кровящей части изнанки чужой души, оба разделяют себя на двоих, восполняя треснувший хаос друг друга. А читателя постигает занятная участь затаённого наблюдения…

Пожалуй, на этом балансирующем положении обращений к душам посредством ледяных пальцев, отбивающих азбуку Морзе откровений на клавиатуре двух судеб, развитие истории следовало бы мягко истончить до волнистого многоточия пронзительного финала. Согласитесь, история мужчины, глядящего в свой грешный рай вуайериста и девушки, льнущей к райскому аду взгляда, открывает неограниченные возможности для творческого прицела. Мужчина только смотрит, женщина только чувствует… Ох, как лихо можно было бы закрутить прядь сюжетного завитка! Но… буду честной, обещанной игры в хрупкий «мир для двоих» не случилось. Увы!

Объясню причину возмущения, спрятавшись под густую вуаль субъективности. Начало истории завязалось тугим морским узлом предвкушений. Первая половина сюжета оказалась наполненной жертвенным преклонением перед алчным идолом одержимости… с несколько извращённым подтекстом, который, подозреваю, способен оттолкнуть читателя утонченной духовной конструкции, ведь некоторые эпизоды, действительно, граничили с безумием разврата. Хм… Но, признаюсь, это была лучшая часть романа, открывающая затенённый ларчик человеческого подсознания, скрывающего удивительные тайны симбиоза сладкой боли и острого наслаждения. Причины и следствия поведения героев медленно мерцали матовыми искрами на поверхности… Невольное предчувствие стремительно бегущей строки разоблачения приятно будоражило взыскательный рассудок… Начало вскрытия позволило поймать суть влечения стремящегося быть невидимым к желающей быть запечатленной. Нырнуть на опасную глубину психологии для исследования подводных камней было бы довольно любопытно… Но, открывая вторую половину романа, с завидной непредсказуемостью, Байер неожиданно использует стандартный фокус детективного жанра, медленно срывая маски со всех силуэтов. На мой взгляд, это был первый шаг к провалу. Но не последний: постепенно автор уверенно опускается в унылую яму банального романтического концепта, который особенно неуместен с нетривиальным началом. И упрямо тащит за собой читателя... Неужели Байер вдруг задался целью создать ещё одну конфетную мелодраму в эротическом фантике с развратным бантиком посреди сонма коробочек подобных сюжетов? Ведь чувства героев резко взмывают по странной взлётной полосе кривой заоблачных координат… Изначально дисгармоничный рентген души мужчины уже не смущает - он попросту растворяется среди излучений жизни. А яркий образ женщины полностью теряет глубину контрастов - её игра становится серой. Сюжет перестаёт быть естественным на фоне прозаического пейзажа берлинской панорамы. История медленно опускается на вязкое дно...

Пусть я буду чрезмерно субъективной, но предельно искренней: посреди книги Байер нагло ставит подножку читателю, который в желании медленного вращения на волнах смыслового моря с разбега падает в маленькую и пресную сюжетную лужу с претензией на полноводное литературное пространство. Вот такой он, «Аквариум» для наивных. Не ведитесь.