1.5

Только ленивый не сказал, что эта книга не похожа на «Поющих в терновнике". От себя хочу добавить, что не похожа она и на «Тима"", и на «Непристойную страсть", и на «Символ веры третьего тысячелетия». Творчество Колин Маккалоу я знаю неплохо, и если и не являюсь горячей поклонницей автора, то весьма ее уважаю. И я практически уверена, что «Горькую радость» писала не она.

Что касается сюжета, то он вполне может принадлежать Маккалоу. Идея-то хороша, на самом деле. В книге описывается период конца 20-х-начала 30-х, то есть начала Великой Депрессии. Мы обычно завязываем эту экономическую эпоху исключительно с Америкой, но и Австралию она серьёзно задела. И вот эти события показываются через призму своеобразной семейной саги – истории сестёр Латимер. Четыре девушки, две пары близняшек, надеются, мечтают, влюбляются, разочаровываются, страдают, грустит и радуются. А на дворе 1929 год, и тучные австралийские годы постепенно сменяются годами тощими, годами экономического краха, безработицы и уныния. Каждая из сестёр по-своему распорядилась судьбой. Кому-то Депрессия нанесла роковой удар, а кого-то и вовсе не задела. И это могла бы быть потрясающая история, если бы не:

- Неинтересные персонажи. Изначально у каждой из сестёр планировалась индивидуальность, но в итоге мы получаем четырёх весьма схематичных женщин. Ни у одной из них нет настоящего живого характера, они просто отрабатывают назначенную автором функцию. И героини, и их партнёры, которых язык не поворачивается назвать героям, ведут себя именно как функциональные персонажи, а не как реальные люди. Взбалмошная красавица, фермер-соль земли, заносчивый англичанин в колонии, сильная независимая женщина и тэдэ. И что хуже всего, герои не развиваются на наших глазах, а совершают странные, не свойственные им поступки чисто по воле автора.

- Кондовый язык. Думаю, что писал несколько человек, и один из них совершенно не умеет в диалоги. Персонажи обмениваются бессмысленным фразами для заполнения страничного пространства. Зачастую они противоречат сами себе из предыдущего абзаца. Так главная героиня Эдда восхищается силой духа и умением справляться с проблемами своей сестры-близнеца, а буквально через две строчки говорит о ней как о слабом беспомощном существе. Этот же человек плохо понимает описываемую эпоху, поэтому юные дочери пастора ругаются, как извозчики и ведут несколько беспорядочный образ жизни. Те куски текста, в которых описывается политико- экономическая ситуация, намного лучше. Но из таких кусков романа не сошьешь.

- Психологическая недостоверность. Я уже говорила, что герои ведут себя не по логике своего характера, а по воле автора. Также мы не видим их внутреннего мира. Автор рассказывает нам об их чувствах, но показать эти чувства не умеет. В результате многие персонажи выглядят неадекватными, и хочется постучать им по голове хотя бы толковым словарём. И у той Колин Маккалоу, которую я знаю, такого не наблюдалось. Что она действительно умела, так это вывернуть души своих героев наизнанку.

- А ещё я думаю, что это писал мужчина. Если сравнить сцены первого сексуального опыта Мэгги из “Поющих в терновнике" и такие же сцены с сестричками Латимер, то очевидно, что они писались людьми разного пола. И дело не в количестве подробностей того, кто что и куда вставил, а в восприятии. У Мэгги это любопытство, смущение, боль, унижение – целая гамма чувств, а Эдда Латимер просто пошла и трахнулась.

В итоге от “Горькой радости" мне досталась одна горечь. Скучно и безлико. Всё это я могу объяснить лишь тем, что в последние годы своей жизни Колин Маккалоу сильно болела, и кто-то писал по ее заметкам. Кто-то, увы, бездарный.