5

И что душа в тебе узнала,
Чем волновала ты меня?
Иль в нежности твоей минутной,
В минутном повороте плеч
Переживал я очерк смутный
Других - неповторимых - встреч? <...>
Вернулась в ночь двойная прорезь
Твоих - непросиявших - глаз...
Надолго ли? Навек?
Далече брожу и вслушиваюсь я
В движенье звезд над нашей встречей...
И если ты - судьба моя...
Тоска, и тайна, и услада,
И словно дальняя мольба...
Еще душе скитаться надо.
Но если ты - моя судьба...

Вера Набокова удивительной цельности личность, удивительной; её преданность мужу, её помощь ему, её работа секретарем, помощницей, женой - вызывает искреннее восхищение. Она пережила мужа на 14 лет и за эти долгие годы без него, она не позволила себе впустить в их жизнь никого постороннего, она не позволила себе опубликовать воспоминания о Владимире, их переписку - ничего. Она навсегда оставила эти воспоминания себе, она сохранила все, что было между ними и не было предназначено для публичных глаз, только себе. И это бесконечно восхищает. В отличие от воспоминаний ее знаменитых предшественниц - Софьи Толстой и Анны Достоевской, - Вера Набокова нечто личное и очень хрупкое оставила навсегда скрытым от чужих глаз. Что, собственно, сближает её с другой женой, вызывающей не меньшее восхищение, Натальей Николаевной Пушкиной.
Вера всегда была преданной и благодарной читательницей Владимира, спутницей и помощницей, её мир вращался вокруг его мира, она делала все, чтобы ему было комфортно писать. Она пережила с ним все: Берлин, Америку, потом жизнь в Швейцарии, периоды взлетов и падений. Она всегда была рядом: накачать ли спустившееся колесо, отвезти мужа в университет, в течение долгих лет вести всю корреспондецию мужа, быть его бессменным секретарем в университете, сопровождать ли Вадимира в бесконечных экспедициях за бабочками, править ли переводы его книг, вступать в схватку с издателями и адокатами, отстаивая интересы мужа - она была женой.
Набоков писал Вере, ещё до их женитьбы:

Знаешь, мы ужасно с тобой похожи. Например, в письмах: мы оба любим (1) ненавязчиво вставлять иностранные слова, (2) приводить цитаты из любимых книг, (3) переводить свои ощущения из одного органа чувств (например, зрения) в ощущения другого (например, вкус), (4) просить прощения в конце за какую-то надуманную чепуху, и еще во многом другом.

Была ли Вера в последующие годы лишь тенью своего знаменитого мужа или нет. На мой взгляд, это была ее судьба. Кому-то лететь в космос или писать гениальные полотна, а её судьба - быть женой в самом прямом смысле, когда двое словно один, когда жизнь одного продолжение жизни другого. Стейси Шифф проделала грандиозную исследовательскую работу, чтобы воссоздать образ Веры (миссис Набоков) - жены, музы и агента . Книга написана с огромным уважением и к Набокову, и к Вере, и к их слабостям, и к их почти экстремистскому отношению к литературе (одних авторов они бесконечно любили и уважали - Гоголь, Пушкин, Пруст; других нещадно ругали - Достоевский, Остин, Беллоу). Набоковы были странные, гордые, самодостаточные, внутренне очень свободные, что не могло не вызывать и зависть, и непонимание, и обиды. Многие считали Веру заносчивой, а она была чересчур застенчива и слишком преданно отстаивала права и взгляды мужа.
В книге очень подробно описано жизнетворчество Набокова (менее обширно, чем в книгах Бойда, но тем не менее), по сути, все равно именно он главное действующее лицо биографии вокруг которого закружилась жизнь образованной еврейской девушки Веры Слоним, чья семья спешно покинула Россию в 1919 году и чья жизнь однажды накрепко переплелась с жизнью русского писателя Владимира Сирина. Её отношения с сестрами, малочисленными друзьями, обширным кругом издателей, адвокатов, агентов, университетскими преподавателями и студентами. Её жизнь с ним, его творчество - это всё книга Стейси Шифф. Книга о той, кого он называл моя волшебная сказка. Книга о той, что с полуслова понимала его, понимала игру его ума и в жизни, и в книгах, чарущий слог его стихов, понимала его юмор; она тоже владела ''цветным слухом'' как и Набоков; она разделяла его страсть к шахматам; она умела прощать ему многое. Она была его Верой. Седовласая изящная женщина с алебастровой кожей, которую все принимали за аристократку, а она в ответ говорила: Я - еврейка.
Они прожили вместе 52 года, спустя 14 лет они вновь соединились. Теперь уже навсегда. И Набоков и Вера верили в это. Пусть так и будет.
А книгу буду перчитывать еще не раз.