4 Казнить нельзя помиловать...

Вы уж сами, возьмите за труд, знаки препинания расставить. Я не смогла. Долго, практически всю жизнь Майи, была уверена. А потом случилась печатная машинка, дар Бейнфеста, хорошая такая машинка, печатные буквы ровными рядами и ни одной мысли. Только — тук, тук, тук.
Вы не подумайте, во мне той же слезливости лишь на грамм, а тут тук, тук, тук... И голос. Маргарита Хемлин ведь не пишет, у нее все голосом. Ровным. Хорошо поставленным. Голосом.

О том как платье так и осталось на кровати в покидаемой квартире. Хорошее такое платье, сноса ему бы не было. Кто-то сносил... О мужчинах. Вот так рядком о каждом. О жизни впереди...раз за разом. О детях. О маме. О трёх фронтах, на которых сражалась. О евреях, которые имели прошлое и о тех кто евреями уже не был. О красивых глазах на нарисованном дочерью портрете. О Мише, которого так за сорок лет и не увидела. О полыхающем старом доме, который тушили уже соседи.

Страшная такая книга, читать невыносимо. Но дело не в этом. Меня эта фраза, которая часто обрывает исповедь, била наотмаш. Раз за разом.
Люди уходят в прошлое, стираются, лишь смутные лики где-то там на краю сознания...и смерть, отдачей по тем самым воспоминаниям, которых вроде бы и нет, перечеркнуто, выкинуто.
И характер героини, постоянная величина, несокрушимая. Хотя и чужие, и родные носом и не раз. Несгибаемая и непреклонная. И даже на чуть не смягченная как принято. Выживание, борьба за счастье и постоянное сглаживание выпирающей реальности. Любой ценой. Почему и отчего? Этот вопрос не для Майи. У нее газетные правильные заголовки вместо сознания. Замещение лозунгом правды. Искреннее замещение. Бессмысленные штампы вместо живой жизни. Такая вот правильная дорога длиной в жизни. Жизнь Майи.

А читателю сквозь этот фальшивый язык продираться к истинной жизни. Трудно. Не сразу понять, не сразу отвлечься от раздражающей героини. Потом то страшно становится, от всего этого рассказа. Ничего не вопрос. В очередной раз оценила и решила "кое-что исправить"...когда доберется... к маме, Гиле, Фиме, Блюме, Натану и многим другим. Пусть готовятся. Они тоже.