0 Индивид в толпе

Думаю, с чем бы сравнить мой опыт чтения этой работы? Представьте, вы пришли в магазин одежды. На первый взгляд, представленная линейка совершенно не в вашем вкусе. Но стоит немного покопаться, как вы находите хорошо сидящие и подходящие вам по стилю вещи. Вам хочется их приобрести и забрать с собой.

Это одна из тех книг, которым я не могу поставить оценку. Многое из того, что автор обсуждает в своей «Психологии масс» либо проблематично, либо устарело.
Однако это не мешает книге, написанной в конце позапрошлого столетия, оставаться познавательной и в наши дни. Многие наблюдения автора проницательны и актуальны.

Гюстав Лебон препарирует психологию масс и классифицирует толпы.
Он отличает простое скопище, которое состоит из разнородных индивидов, объединённых волей вождя, от толпы более высокого порядка. Последняя под влиянием ряда факторов приобрела схожие характеристики и «в конце концов образовала расу» со свойственными чертами.
Оба типа могут превращаться в организованную или одухотворенную толпу.
Лебон делит организованную толпу на следующие категории:
A. Толпа
1. Анонимная (уличная толпа, например), разнородная.
2. Неанонимная (присяжные, парламентские собрания и т. д.).
B. Толпа
1. Секты (политические, религиозные и т. д.), однородная.
2. Касты (военные, духовенство, рабочие и т. д.).
3. Классы (буржуазия, крестьянство и т. д.).

Автор изучает поведение индивида в толпе и качества, которые обычно отличают вожаков.
Он часто приводит исторические примеры, иллюстрирующие роль толпы и шаблоны её поведения.
Главным образом упоминается Французская революция, что понятно, случай показательный. Реже времена Религиозных войн и Варфоломеевскую ночь. Книга часто отсылает читателя к Наполеону.
Также автор упоминает крестовые походы, используя при этом, что несколько странно сегодня, положительную коннотацию.

Один из тезисов гласит, что почти всегда индивид в толпе опускается ниже своего обычного интеллектуального уровня.
Согласно Лебону, деятельность толпы ниже деятельности отдельных личностей. Ум отдельных индивидов не играет значимой роли. В качестве доказательства он приводит парламентские собрания и решения присяжных судов.
Часто индивид в толпе опускается и ниже своего нравственного уровня, но это необязательно. Толпа способна на страшные преступления, в том числе и по тому, что в толпе нивелируется чувство ответственности. Толпа узаконивает преступления.
Однако массы людей могут совершать подвиги, если их на это вдохновить.
Лебон полагает, что толпы играли в истории как отрицательную,
так и положительную роль.

Толпа часто бывает преступна – это правда, но часто также она бывает героична. Толпа пойдет на смерть ради торжества какого-нибудь верования или идеи; в толпе можно пробудить энтузиазм и заставить ее, ради славы и чести, идти без хлеба и оружия, как во времена крестовых походов, освобождать Гроб Господен из рук неверных, или же, как в 1793 году, защищать родную землю. Это героизм, несколько бессознательный, конечно, но именно при его-то помощи и делается история. Если бы на счет народам ставились только одни великие дела, хладнокровно обдуманные, то в мировых списках их значилось бы весьма немного.

Проблематичный аспект книги заключается в авторской концепции души расы.
От частого упоминания на страницах этой книги души расы, «узко ограничивающей размахи колебаний народа и управляющей случаем», у меня рябило в глазах.

Душа расы вполне подчиняет себе душу толпы и имеет могущественную силу, ограничивающую ее колебания. Надо признать основным законом, что низшие свойства толпы выражаются тем слабее, чем сильнее в ней развита душа расы. Господство толпы означает варварство или же возвращение к варварству. Только путем приобретения прочно организованной души раса может избавиться мало-помалу от неразумной власти над ней толпы и выйти из состояния варварства.

Согласно распространённым в то время представлениям, под расой, по всей вероятности, понимается народ. То есть автор полагает, что разные народы обладают разными культурными особенностями, представлениями об общественном устройстве и т. д.
Так, он противопоставляет англоцентричное и латинское мировосприятия.

Складывается впечатление, что автор видит причины этих различий в природе или наследственности представителей одного народа. Думаю, причины, скорее, социальные и образовательные.

Другой сомнительный аспект - это отношение к женщинам.
Автор не скрывает, что считает их низшими существами, не способными к анализу информации.

Можно было бы списать эти предрассудки на эпоху, но и сегодня они полностью не преодолены... Да, возможно, поэтому мне, как женщине, не очень понятна идея автора с расой, у которой есть душа и умственное строение. Но оставим расплывчатые формулировки и вернёмся к полезным идеям, развиваемым в книге.

Успешный лидер толпы часто следует в фарватере общественного мнения.
Ему или ей необходимо оценивать производимый на толпу эффект и подстраиваться под него, импровизировать.
Толпа мыслит образами. Рассуждения толпы часто основываются на ассоциациях.
В их основе может лежать какая-то высшая идея, которую толпа и её вожаки извратили. В некоторых случаях её могут начинить противоположным смыслом.
Откровенная нелепость высказываемых постулатов не мешает толпе принимать их на веру. Иногда даже помогает. Похожим образом дело обстоит и с монструозными преувеличениями. Страхи и иллюзии - эффективные инструменты управления толпой.

Обаяние играет существенную роль для достижения успеха у масс.
Автор справедливо различает приобретённое и личное обаяние.
Приобретённое обаяние определяется именем, богатством, репутацией, может совершенно не зависеть от личного обаяния.
Личное обаяние носит более индивидуальный характер и может существовать одновременно с репутацией, славой и богатством, но может обходиться и без них.
Приобретённое обаяние распространено гораздо больше личного.
Многие вожаки толпы обладали личным обаянием, которое позволило им подчинить себе массы.

Книга также затрагивает тему власти слов и вербальных формул.

Могущество слов находится в тесной связи с вызываемыми ими образами и совершенно не зависит от их реального смысла. Очень часто слова, имеющие самый неопределенный смысл, оказывают самое большое влияние на толпу. Таковы, например, термины: «демократия», «социализм», «равенство», «свобода» и т. д., до такой степени неопределенные, что даже в толстых томах не удается с точностью разъяснить их смысл. Между тем в них, несомненно, заключается магическая сила, как будто на самом деле в них скрыто разрешение всех проблем. Они образуют синтез всех бессознательных разнообразных стремлений и надежд на их реализацию.

Восприятие слов непостоянно. Одни и те же слова могут вызывать различные образы в разные эпохи.

P.S. Перед написанием этой рецензии бросила взгляд на предисловие к русскоязычному изданию книги. Оставаясь в рамках формального дискурса, я бы назвала его примером грубой манипуляции сознанием читателя.