4

Эта книга оказалась куда более сильной, чем я ожидала в начале. Почему-то, исходя из аннотации, я подумала, что наш герой - этакий любитель путешествовать по диким местам, будет публиковать свои дневниковые заметки об Африке. Возможно, опишет историю одного или другого племени, к которому занесет его судьба, вспомнит, как оно истреблялось лет сто назад, и опишет, какие проблемы оно имеет сейчас. Т.е. такой взгляд через замочную скважину.
Но не тут-то было! Начал автор с детства и книг. Видимо, огромное впечатление на него когда-то произвел Джозеф Конрад. Очень часто шли к нему отсылки, краткий пересказ сюжетов некоторых рассказов или романов. Получалось прямо-таки литературоведение, а не путешествие. Забегая вперед, скажу, что путешествия были, но в книге от них только мелкие абзацы, такой легкий стилистический пунктир. Как сильно трясет в автобусе, передвигающемся по пустыне или как он занимается в интернациональном тренажерном зале, тщательно выбирая не слишком опасные по техническому состоянию тренажеры. Но вся сила книги не в этом!
Автор занялся куда более сложным делом - анализом исторических событий по покорениям/завоеваниям/колонизации, причем в различных географических областях. И название книги заиграло другими красками. По истории мы опустились и в XVI-XVII века, посмотрели на испанское покорение Латинской Америки. Автор делает довольно важные выводы. К смерти “дикарей” приводит три важных фактора: самый очевидный, конечно, это прямое истребление. Второй - инфекции, занесенные европейцами, против которых у местных нет иммунитета. И третий, и именно он оказывается в итоге самым существенным, лишение местных жителей привычных земельных угодий. Интересная параллель:

Гитлер начал войну, чтобы получить больше сельскохозяйственных земель за несколько десятилетий до того, как все государства Европы стали платить своим фермерам, чтобы те сокращали обработку земель.

Если же посмотреть с другой стороны, на причины, приводившие к истреблению более низкоорганизованных народов, то и тут необходимость сильного народа расширяться, освоение им новых земель и было главной движущей силой, ведущей к истреблению местных жителей.

В ближайшей перспективе завоевание сельскохозяйственных районов на западе Советского Союза должно было улучшить снабжение продовольствием воюющей Германии. А то, что таким образом неизвестное число миллионов людей в Советском Союзе должно было умереть с голоду, являлось бы ещё одним долгосрочным преимуществом.

Хотя иногда это не осознавалось или маскировалось совсем другими побуждениями. Для меня оказалось полной неожиданностью, например, что здесь сыграла роль теория эволюции видов Дарвина. “Дикарей” считали просто тупиковой ветвью эволюции, и считалось совершенно нормальным, что более сильные белые выживают их с их территории проживания. И вымирание туземцев тоже оправдывали законами природы. Более того, считали весьма гуманным позволить им умереть побыстрее, раз уж все равно им суждено исчезнуть с лица земли. И такая судьба ожидала многие племена. О некоторых из них, например, о тасманийцах, автор рассказал поподробнее.

Роберт Нокс вывел заключение, что правда — в силе:
«Теперь, когда я пишу эти строки, кельтская раса готовится захватить Северную Африку по тому же праву, что мы захватили Индостан; по праву мощи, физической силы, поскольку единственное реальное право — это физическая сила».
Британцы теперь возмущаются французским вторжением и видят в нём беспощадную агрессию. Мы забываем, говорит Нокс, что «законы сделаны для того, чтобы связывать слабых и быть нарушаемыми сильными».

Собственно, так и делала белая нация. Подписывая перемирие с индейцами (или африканскими племенами), она совершенно не считала для себя зазорным его нарушать, или требовать "дани" больше, чем договаривались изначально. Законы - для слабых, а сильные всегда могут перекроить их под себя. С подобным мы все сталкивались во времена нестабильности в наших собственных странах, когда государство начинает защищать бизнес, крупные компании, давая им неожиданные поблажки, иной раз, за счет их клиентов (хотя все это, конечно, объясняется необходимостью экономической стабилизации).
В глобальном же масштабе, автор демонстрирует, что рост численности местных жителей (и более гуманное к ним отношение) случалось только тогда, когда появлялась необходимость в рабочей силе, как это случилось в Латинской Америке. В остальных случаях, неспособных к работе индейцев в Северной Америке, загоняли в резервации (тот небольшой процент, который выжил после истреблений, болезней и голода). Причем белые люди вовсе не старались щадить женщин и детей, вырезая и их подчистую. Видимо, их гуманность и хорошее воспитание распространялись только на людей своей расы. И здесь не надо все списывать на “дикие” века. В одной из книг-воспоминаний об освоении космоса, мне встретился такой пассаж: американские дамы, жалея животных, которые погибали во время космических экспериментов, предлагали использовать вместо них негритят, которых полным-полно на улицах их городов.
И вот таким образом, приводя данные об истреблении народов, автор описывает американские континенты, затем переходит к колонизации Африки англичанами и французами, а затем, что весьма неожиданно (хотя и очень логично), переходит к гитлеровскому Холокосту.

Европа — самый густонаселённый континент с самым быстрорастущим населением. Колонии для Европы — необходимость.
Но ошибочно думать, что колонии должны быть исключительно по другую сторону океанов. Пограничная колонизация — тоже колонизация. Те оккупированные территории, что находятся под рукой, куда легче защищать и ассимилировать, чем удалённые. Распространение России в Сибирь и Центральную Азию — самый важный пример подобного типа колонизации, утверждает Ратцель.

Эти вещи не принято сравнивать, а именно этого и хочет автор. Он спрашивает, в чем же разница, когда европейцы уничтожают индейцев, чтобы расселиться в Новом Свете и в немецком движении на восток, когда Гитлер сразу заявил, что уничтожит безземельных евреев и цыган, а коренное местное население сократит в несколько раз, оставив только то количество, которого будет достаточно для рабского труда и обеспечения хозяев.

А как тогда насчёт международного права?
Британцы всегда считали собственную экспансию само собой разумеющимся правом. Французскую экспансию в Северной Африке и русскую экспансию в Центральной Азии, с другой стороны, они рассматривали как предосудительные акты агрессии. А что немецкая экспансия является в высшей степени аморальной — на этом сошлись и французы, и русские, и британцы.

Собственно, Гитлер сделал все то же самое, что полвека назад делали англичане в африканских колониях, заявляя о превосходстве белого человека. Ну, а Гитлер заявил о превосходстве арийской расы. Просто раньше в самой Европе удавалось поддерживать благопристойную картинку, и благополучные жены дипломатов не видели африканских женщин, развешанных по деревьям в джунглях. А здесь дым от печей крематориев, хоть и не сразу, но достиг носов цивилизованных европейцев.

Гитлер в розовых тонах расписал для своих соратников будущее, в котором Украина и Волжский бассейн станут житницей Европы. Там немецкая промышленность будет получать зерно в обмен на дешёвые потребительские товары. «Мы пошлём Украине платки, стеклянные бусы и другие вещи, которые нравятся колониальным народам».
Конечно, он шутил. Но чтобы понять гитлеровскую восточную кампанию, важно понимать, что в его глазах это была колониальная война. Для войн такого типа применяются особые правила. Об этом ясно заявил ещё в своей работе Politik (1898) излюбленный политолог немецких крайне правых Генрих фон Тришке:
«Международное право оборачивается пустыми фразами, если его положения применяются к варварским народам. Чтобы наказать негритянское племя, надо сжигать деревни, и без уроков подобного рода ничего не добиться. Если немецкий Рейх стал бы применять в этих случаях международное право, это было бы не гуманностью или справедливостью, а только постыдной слабостью».
Фон Тришке только выражал в словах ту практику, которая уже давно применялась европейскими державами и которую Гитлер теперь использовал против будущих «колониальных народов» на Востоке.
В войне с западными державами немцы соблюдали международное право. Только 3Б5 процента английских и американских военнопленных умерло в плену.
Доля погибших советских военнопленных составляла 57 процентов.

Война, которая была шокирующей по своей систематизированной бесчеловечности, вовсе не породила Холокост, а всего лишь перенесла его, уже неоднократно испробованный, на европейскую территорию, слишком близко к уютному жилищу белых людей, чтобы его на этот раз можно было не заметить.