4 “ ...время промчалось до того быстро, что его душа не успела состариться.” (c)

Невероятно глубокий, философский роман: многослойный и поэтический; наполненный завораживающими описаниями природы и щемящей тоской.

В 1939 году, когда Буццати заканчивал свой роман, мир вокруг него медленно, но неумолимо приближался к войне. К войне, которая унесла миллионы жизней и разрушила все устои существовавшего миропорядка. Понимал ли это автор «Татарской пустыни», когда описывал бесконечное, тревожное ожидание войны? Очень может быть… В книге довольно явственно звучит критика неэффективного и неповоротливого военного командования, не способного не то что предвидеть, но даже и допустить возможность нападения. Что уж говорить о том, чтобы вовремя среагировать на потенциальные враждебные действия. Удивительно, как страх перед неизвестным (и неизбежным) странным образом сочетается с неудержимым стремлением к воинской славе и подвигам со стороны молодых (и не очень) солдат гарнизона Бастиани.

Молодого офицера Джованни Дрого отправляют в гарнизон таинственного форта Бастиани, расположенного высоко в горах, на самой границе с Татарской пустыней. Изначально, он не планирует оставаться в крепости надолго, но дни сменяются месяцами, а месяцы годами… Стены крепости постепенно разрушаются…Командование сокращает гарнизон… А Дрого все ещё там, уже постаревший и больной…с осознанием того, что вся жизнь прошла в бесплодном ожидании…войны, славы…жизни.
Буццати в подробностях описывает чувства и мысли Дрого. Мы видим, как постепенно, но неотвратимо «засасывает» его рутина; как теряется связь с друзьями и внешним миром. И временами мы узнаем в нем себя (ведь каждый из нас хотя бы однажды чувствовал, что «жизнь проходит мимо»). Именно поэтому ему искренне сочувствуешь (в конце романа у меня даже несколько раз наворачивались на глаза слёзы).

Интересно, что автор не дает совершенно никаких зацепок относительно того, в какое время и в какой части мира происходят события книги. Это может быть 20й век, а может быть и значительно (на несколько веков) раньше. Полная неопределенность во времени и пространстве, безусловно, не случайна и добавляет глубины и так многослойному, сложному и полному символизма произведению.

Повествование, с одной стороны, довольно монотонное, описывающее бесконечно одинаковые солдатские будни, «жизнь в ожидании жизни»; но в то же время, постоянно присутствует какое-то едва заметное напряжение где-то «на заднем плане». По общему тону и по силе воздействия (местами, почти гипнотического, погружающего в транс) прозу Буццати можно сравнить, пожалуй, только с Камю, Кафкой и Кальвино.

В целом, книга производит довольно гнетущее впечатление, но при этом, как ни странно завораживает и у меня ни разу не возникло даже мысли о том, чтобы ее отложить.