5

В моей бестрепетной отчизне,
как труп, разъятой на куски,
стихи спасли меня от жизни,
от русской водки и тоски.

Впервые я встретилась со стихами Инны Кабыш в каком-то толстом журнале в 90-е, и мне запомнилось, что она – очень талантливый поэт. И недавно, увидев знакомое имя на обложке, я из любопытства открыла книгу и... не смогла оторваться. Унесла ее с собой.

Эти стихи напрямую отправляются прямо в душу – просто, но глубоко; по-женски пронзительно, но без всякого кокетства и манерных ужимок. О России, о нашей жизни, о сыне, об умершей матери, о ком-то ушедшем, об упавшем самолете, о погибших десантниках, о нищей старухе, о Пушкине... Так правдиво, что хочется просто посидеть и помолчать. А потом перечитать еще раз. И снова помолчать.

Если поезд ушел, надо как-нибудь жить на вокзале:
в туалете, в буфете, под фикусом пыльным, у касс,
ибо нам небеса это место и век навязали,
как вовек полагалось верхам: не спросивши у нас.

Надо ставить заплатки на платья и ставить палатки,
разводить не руками, а кур, хризантемы, костры,
и Писанье читать, и держать свою душу в порядке,
и уехать хотеть за троих, то есть как три сестры.

И кругами ходить, как в тюрьме, по сквозному перрону, -
и понять, и проклясть, и смириться, и все расхотеть,
и без зависти белой смотреть на дуреху ворону,
что могла б и в Верону на собственных двух улететь.

И на этом участке планеты дожить до рассвета,
и найти себе место под крышей и солнцем в виду
раскуроченных урн, и дожить до весны и до лета,
и в тетрадку писать, и не тронуться в этом аду.

И стоять на своем, и пустить в это месиво корни,
и врасти, а потом зацвести и налиться плодом,
ибо поезд ушел в небеса и свистки его горни,
но остался вокзал, на котором написано: «Дом».