4.5 Сядь за текст

Чего не хватало в этом году для полного счастья? Правильно, скорби белорусов по собственной идентичности. Вот спасибо, Мартинович, как ты так угадал?! (Ладно, роман не новый. Вышел он в 2014 году (ох уж этот неслучайный постсоветский символизм), а меня нашел только сейчас. Не иначе как чтобы отпинать за имперские амбиции и узколобость жителя метрополии в национальном вопросе.)

Итак, 4741 год по китайскому календарю (2044-й по нашему, не благодарите). Деградировавшая Европа нищенствует (почему и зачем, пруфов нет — примите как факт), священный союз России и Китая благоденствует, освященный лучами постмарксистского солнца Мао. Беларуси нет, Украины, кажется, тоже (Мартинович обходит этот момент, потому что мы тут о межнациональном не говорим, мы про национальное), ничего нет — есть Северо-Западные территории Союзного государства (бг-г-г) России и Китая. Но как я поняла, там и России особо нет, только Китай.

На этих Северо-Западных территориях властвует даже не столько государство, сколько Госнаркоконтроль (ГНК), который ловит употреблянтов и барыг «несубстанциальных наркотических средств, предусмотренных статьей 264-й» — а по факту мовы, реально бумажных свертков, на которых беларусским по белому написаны тексты... вообще любые тексты, хоть приказы военкомата. И приход от нее ловят настоящий, с глюками, выпадением из жизни и вот этим всем.

Уже это кажется шок-контентом: чтоб человека штырило от чего-то, что когда-то было родной речью. С другой стороны, получить срок за родную речь — это тоже, как сейчас говорят, тот еще кринж (но не для всех, да?).

А начинается история довольно камерно: есть удачливый Барыга, который возит мову через границу, но сам не употребляет, конечно, он же не дурачок, у него просто бизнес такой; есть отбитый на голову Джанки, который употребляет чуть ли не десятилетия и охотно вводит читателя в свой загаженный мирок.

Такие вот два полюса: Барыга Сережа не очень словоохотлив, а потому он отвечает за сюжет; выродившийся интеллигент Джанки — то еще трепло, потому отвечает за экспозицию (а зачастую и прямые пояснения локаций и действий). Барыга слишком сентиментален к людям вокруг, Джанки любит только себя и кайф.

Рядовое путешествие Барыги в Варшаву за стаффом запускает цепочку страшных последствий, которые покатят паровозик сюжета прямиком в антиутопийное адище, в котором появятся члены китайских триад, слившегося с ними в экстазе белорусского националистического подполья, и наркоконтроля соответственно.

А там чем дальше в чайнатаун, тем толще партизаны (простите за неловкий юморок), но в том, что это лингвистический боевик, автор против правды не погрешил: рейды ГНК, выезды триад, стрелки, убийства и перевоз запрещенных веществ через границу присутствуют.

Знаете, как заканчиваются антиутопические лингвистические боевики? Не знаете, но чуете, да?

Канец.

И возможно, я не уловила еще пять миллионов отсылок к нынешней Беларуси, как и в прошлойсвоей книге Мартиновича. Но его герой изучал тюремную жизнь по книгам Рубанова , а беларусы и правда называют себя «тутэйшие».

...А, еще в сюжете неожиданно мелькает бчб, и я такая: о-о, так когда-то можно было.