4

Я люблю Желязны. В очередной раз убедилась, что люблю, видимо, абсолютно всякого. А он таки разный, что еще раз доказал на примере "Одержимого магией". Допускаю, в качестве первой книги данного автора это был бы, вероятно, не самый удачный выбор, но у меня-то она далеко не первая )))
Начинается все со схемы. Простенькой такой схемы - единый мир разделяется надвое - одной половине "отходят" магические законы, другой - технический прогресс. В один мир - мир обычных законов физики и машин - помещен ребенок, родившийся в мире магов и волшебства, в другой - в обмен - перенесен ребенок мира техники. Естественно, ни один из них нормально в чужом мире жить не может. Ну кто бы сомневался. А дальше банальная схема, своего рода канва, где и характеры-то толком не прописаны, и повествование идет очень сухое, так, перечисление фактов, вдруг "проваливается", и ты уже не в двухмерном плоском мире, ты затянут то ли в чужой сон, то ли в чужой бред. Без четких границ, где все расплывается - и видимый мир, и лежащий на поверхности тот самый банальный смысл. Слой, еще слой, еще... В итоге я поняла, что не очень хочу "срывания масок" и всех и всяческих объяснений в конце. Пусть останется недосказанное. Хотя третья часть там напрашивается. Может быть, Желязны когда-нибудь и дописал бы ее... Увы.
Единственное, что бесконечно выбешивало - это корявый перевод. Из-под которого все-таки пробивался знакомый стиль.
И да, я долго соображала, чьи повадки мне напоминают манеры Белфанио. И только потом дошло - да я же жду, что он, как Колесо-Призрак, скажет - здравствуй, папа)))
На цитаты там тоже есть что потащить, ИМХО.

- У меня есть выбор?
- Да, ты можешь действовать сам, или будут действовать с помощью тебя.

Философ - это мертвый поэт и умирающий богослов - я нашел эту фразу в мозгу Поля.

Черт побери! Получить от вас ясный ответ, все равно что подоить дикую кошку. Почему вы не можете просто сказать мне, что здесь замешано?
- Правда - это священная штука и мы свято охраняем ее.

Четверку ставлю за то самое схематичное долгое вступление, и, пожалуй, легкую узнаваемость отдельных ситуаций и изредка персоналий.