5 Герои выигрывают битву, но не войну

"Мифологическая фантастика", как окрестили древнегреческий цикл Олди издатели, имеет мало общего и с одним, и с другим, зато куда больше - с жизнью реальной. Где войну начинает не яблоко "Прекраснейшей", а борьба за влияние на море и суше; где Троянский конь - всего лишь осадная башня с лошадиной головой, принятая данайцами со страху за живого зверя. И где великие герои - Аяксы Большой и Малый, Диомед, Агамемнон, Идоменей - несчастные, в сущности, люди, отмеченные серебристым ихором, как проклятием. Все они - полукровки, дети и внуки Олимпийской дюжины. Под Троей они сражаются подобно богам, теряя возможность вернуться: ведь после победы над равным - богом - путь им только в небо. Единственный, кого ждут и помнят, - Одиссей Лаэртид, попавший меж молотом и наковальней и все же вышедший победителем. Благодаря прозорливости отца ли, пускавшего с детства слух о сыне-дурачке (в то время, как наследника тайно обучали воевать, хитрить и вести переговоры); благодаря ли сове, оливе и крепости, чья любовь не многим лучше ненависти, - Одиссей сумел вернуться полностью, окончательно. Даже Могучему Гераклу это оказалось не по силам - бессмертная кровь отравила тело безумием, бесславием, почти что позором. Раздавила сына Зевса, превратила раньше времени в старика на окраине Калидона.

Остров Заката манит покоем,
Ручьями плещет.
Не пей, о странник, из тех ручьев.
Покой опасен,
Покой обманчив,
Покой - покойным.
Ты жив, мой странник, спеши уйти.
Остров Восхода манит лавиной,
Прельщает бурей.
Беги, о странник, не жди обвала.
Жизнь человека посередине,
На тонкой нити
Между покоем и ураганом...

Олди рисуют нам иную Элладу, в ней боги-люди и люди-боги похожи - не отличишь. Уходят в небытие Герои, на смену им приходят Люди, оттого и воевать нужно по-человечески. И, конечно, любой ценой сберечь якорь, без которого не шагнуть на родную землю, пусть размером она - с клочок земли. Память связывает Одиссея с Итакой, лишиться ее - значит, забыть себя самого...
Мимо Елены с крылатой тенью; мимо туманного Океана, населенного чудовищами; мимо недавно основанного Лация, где в рыжем лучнике рождается Янус Двуликий (помним, кто сбежал из разоренной Трои), лежит путь Одиссея на родину. Почти отчаялись, почти забыли, почти перестали верить - за столько лет-то. Зря.

Женщина открыла глаза. Это сон, подумала она. Это верный, как судьба, сон: иногда страшный, но в целом привычный. Понадобилась целая минута, чтобы понять: она уже проснулась.
- Ты вернулся, рыжий, - тихо сказала Пенелопа.