4.5

Милейшая книга. Житель Приморья с большой любовью рассказывает о рыбе (преимущественно местной, из Японского или Охотского моря) и камнях (повсеместных).

Первая половина целиком про рыб: про одну рыбку, про другую, про рыбалку, про рыболовство. Звучит скучно, но читается легко. Автор постоянно каламбурит, добавляя тонны образности в текст.

Камбала чужда рисовки, ничего не строит из себя и, если поймалась, не очень сопротивляется судьбе. Она гибнет спокойно, мирясь с неизбежностью и чужой волей, как призванный на войну крестьянин

Отдельный восторг у меня вызывали приморские детали: автор – убеждённый дальневосточный житель, и он не стесняется показать эту разницу в мировоззрении, взглядах, жизненном укладе.

Вообще само название – «морская капуста» – выдаёт сухопутного человека, крестьянина, не придумавшего ничего лучше, как сравнить морскую траву с капустой. Так ему было проще и спокойнее. Возможно, он побаивался всего морского и поэтому предпочёл видеть в этой траве знакомую безопасную капусту, хотя по виду заросли ламинарии не имеют ничего общего с капустной грядкой. И на вкус, естественно, тоже. Материковские вообще относятся к морской капусте полупрезрительно. Ругая «проклятые советские времена», могут сказать: «на полках ничего не было, кроме морской капусты». Это отношение к ламинарии не основано ни на чём, кроме невежества. Если для русских слово «хлеб» стало синонимом «еды», то для приморских народов роль хлеба выполняла рыба и вообще всё морское

Очень много внимания уделено лингвистической и этимологической стороне. Автор разбирает происхождение названий, играет словами. Практически всё, о чём говорит автор, предваряется маленькой вставкой, где название пробуется на вкус. Это может раздражать, но мне нравилось.

«Сельдь» – одно из моих любимых слов, сразу с двумя мягкими знаками, означающими два редуцированных, усечённых слога. В сельди слышится мужественное, северное, поморско-приморское, просоленное. Как твердь, суть, плоть, Пермь, смерть, спирт (хочется и сюда приставить мягкий знак, потому что спирт – русский северный напиток: «спирть»). «Сельдь» по своему звучанию родственна финифти, меди, нефти. Это слово похоже на найденный археологами наконечник копья. Слова при грамотном обращении с ними хранятся куда дольше, чем предметы материальной культуры, но при неиспользовании пропадают совершенно, без следа. Язык – тем более драгоценный исторический документ, что он постоянно обновляется, стирая старые файлы. Иные слова кажутся безнадёжно устаревшими по конструкции, но цепко держатся в языке

Вторая половина рассказывает про камни: различные породы, геологию. Остаётся лёгкий слог и образность, поэтому даже про далёкий мир камней читать интересно.

Стихов о минералах никто больше не пишет, если не считать пошлых строчек о драгоценных камнях на женских шеях и грудях – это уже не геологические стихи, а салонные. Очарованности камнем как загадочным и прекрасным элементом мира в них нет. А они, камни, достойны поэтизации не менее, чем человеческое либидо.

Конечно, книга неоднородная. Местами встречаются каламбуры на грани испанского стыда. Ничего пошлого, грубого или грязного – просто глупенькие шутки.

Мидии содержат секретный, не внесённый в менделеевскую таблицу металл «мидий». Попробовав мидии, становишься мидийной персоной.

В целом книга прекрасная: хорошее уютное времяпрепровождение, интересный взгляд на мир от жителя противоположной стороны России, острое желание приготовить рыбу.