5 Живая вера в Бога и человека

Почему переводчик... Главный герой знает родной польский, немецкий, иврит, арабский, он просто в разных обстоятельствах своей насыщенной жизни переводит с одного языка на другой и в то же время, шире, словно связывает людей разных культур, религий, характеров. Однако в нём гораздо ближе для меня иная роль- священник. Человек, который молится Богу и помогает молиться другим. Как священник он мне понравился настолько, что захотелось поговорить с ним, в то же время радостно, что знакомство через книгу с таким уникальным человеком состоялось. Он способен на любовь к конкретному человеку, без подгонки его под себя - мне в этом видится что-то святое. Впрочем, его поступки и без этой внутренней наполненности героически прекрасны: Даниэль выводит узников из еврейского гетто, спасая их от смерти. Он сам еврей-христианин, и в нём преданность своему народу, безусловная любовь к нему сочетаются с христианской универсальностью. Он принимает своих прихожан в маленькой церкви в Хайфе, вне зависимости от их национальности, но служит Богу как еврей, не предавая себя, не отказываясь от собственной идентичности, от той части себя, что неразрывна с народом.
Брат Даниэль отзывчив, мягок, искренен. Вера его черпается из жизни, что проявляется в неминуемом неприятии части догматов, которые поверить жизнью невозможно, например, идея Троицы оставляет его в недоумении, которое и культурно, и по-человечески вполне объяснимо. Он видел все ужасы холокоста, столкнулся с религиозными и социальными распрями на Святой Земле, но духовно стал сильнее, не аскетически, хотя он католический монах. Окружённый кошмаром, он не утратил Бога, а приблизился к нему, и это передал ученикам. Как мало отвлечённого в его отношениях с ними, как много тёплого, человеческого. Он идёт с каждым из них его дорогой, словно по- прежнему выводит из тюрьмы, но уже тюрьмы не фашистской, а этого мира, его страстей, тупиков, пустоты, одиночества и, когда что- то случается, даёт совет не универсальный, а именно тот, который нужен человеку, идущему этим путём страданий. Семейной паре, живущей из духовных соображений как брат и сестра, он даёт совет стать теми, кем они должны стать - мужем и женой. Для меня его решение стало откровением, потому что я увидела в судьбе этих людей общечеловеческое стремление всё усложнять. А за сложностью невозможно увидеть истину и собственный путь. Даниэль Штайн не ханжа, не святоша, не образец для подражания, он для меня живой человек Божий, чьи добрые слова пробуждают к любви и вере.