4

Сказки не врут, однако жизнь их редактирует.

Как же отчаянно я люблю Михалкову; эти запойные вечера в компании нескольких проглоченных в ряд книжек, при этом за пределами михалковской одержимости на нее не особенно-то и тянет. Так, двадцать книг тянутся для меня уже четыре (удивительно!) года, и я с ужасом жду момента, когда упрусь в конец серии про Илюшина и Бабкина, и придется прямо-таки караулить новые книги.

Илюшину и Бабкину нужно найти пропавшего старика — но тот, несмотря на годы, очень даже в своем уме, еще и мошенник, каких поискать. Из тех, знаете, обаятельных плохишей, которых надо бы осудить, но где-то внутри еще поднимается восхищение. Но искать такого человека непросто: за ним тянется шлейф из десятков ограбленных, обиженных и оскорбленных, и все — влиятельные люди, которые запросто могли бы дедушке отомстить.

Не впервые замечаю, как Михалкова хитро выворачивает сюжет: за прошлые -дцать книг я привыкла к тому, что две параллельные истории сводятся к одному искомому, а теперь все расслаивается, делится на кусочки, и, как знать, загадка может найтись совсем не там, где ее ждали. Вот, например, история про провинциальную красавицу, жену миллионера — к чему нам ее противная бабка, приемный сын и чьи-то друзья в блестящих кроссовках? До какой-то поры кажется, что читаешь две разные книги — а они возьми и соберись в одну, а виноват может быть вообще кто-то третий (четвертый, пятый или шестой).

"Закрой дверь за совой" — потрясающая смесь из Двенадцати стульев и Мизери на русский манер, и ничто из этих сходств не портит историю. Михалкова берет знакомые архетипы, складывает в баночку и встряхивает так, что все играет новыми красками. И все это с тонким психологизмом. Единственное, слишком много для меня оказалось объяснения сумасшествием — мотива, мол, нет, у персонажа просто кукушечка поехала; вот единственное субъективное замечание.