3 Нефантастическая фантастика.

Единственное и главное фантастическое допущение романа - Крым во времена гражданской войны отстояли “белые”. Да и почему отстояли, смешно рассказать: кому-то стало любопытно, что произойдет. Поэтому Крым превратился в остров Окей, где процветает капитализм. На него, разумеется, посматривает с отеческой заботой большой брат СССР, и тянется к нему всей своей кое-как переписанной идеалогией, потому что Крым нужно вернуть.

Так и появляется Идея Общей Судьбы. Идея транслируется главным героем, Алексеем Лучниковым, крымским интеллектуалом, главным редактором популярной газеты. Идея не привлекает ближайших родственников Алексея - отца, из тех самых “белых”, и сына, свободно путешествующего по миру. Еще Алексей состоит в связи с замужней Татьяной, гражданкой СССР, дамой весьма своенравной. Друг Алексея, Марлен, представитель СССР, курирует остров в аппарате ЦК и находится по другую сторону идеалогии, но не выступает против открыто, потому что не имеет права. Марлен часто поступает так, что становится понятным: ничего хорошего для Крыма в Идее Общей Судьбы он не находит.

Несколько раз хотелось бросить читать роман. Допущения в географии и истории не сглаживали актуальность книги. Герои, многочисленные, разномастные, не делались симпатичными, не вызывали уважения и понимания. Живые люди, в плену заблуждений, идущие на поводу слабостей. Автор щедро разбавляет текст нецензурной бранью и сценами постельного характера, и невольно начинаешь сомневаться, что книга написана в 1979 году, а издана в США в 1981, уже после отъезда автора из СССР. Иногда хочется спросить, “Сорокин, это ты?”, такой она кажется нарочито современной.

И все же в книге что-то есть, пусть мерзкое и не вполне приятное. Кому приятно читать об очевидном негативе к стране, которую автор слишком хорошо знает, которая причинила ему и его семье так много боли, лишила нормального детства и счастливой жизни? И все же я не бросила, дочитала. И впала в отчаяние. Не то, чтобы я ожидала счастливый финал…