3.5

Мерфи - пылинка в глазу Эндона, видящего невидимое.

... никчемное, ничтожное и иррациональное создание.

Эндон - это пациент психиатрического санатория, один из вариантов мерфи-существования.
Больше всего на свете Мерфи любил быть "пылинкой в ее абсолютной свободе". Раскачиваясь часами в кресле-качалке, Мерфи впадал в своего рода транс, улетая в вакуум ничегонеделания.

Тело Мерфи все чаще пребывало в состоянии, так сказать, подвешенной неподвижности, менее всеохватывающей, чем сон, что было и телу удобно, и позволяло уму двигаться.

Можно измерять жизнь событиями, Мерфи измерял наблюдением за каждой истекшей секундой. Чтобы не пропустить миг, который никогда не повторится, нужно быть готовым: он привязывал себя - особое умение! - к креслу - и поехали. Будда в Лондоне, только вот просветления нет - и тело требует не только кресла, но и сэндвича, а лучше - бифштекса.
Силия единственная немного понимала Мерфи, но она была слишком от мира сего, чтобы не мешать ему познавать ничего. Он никто, он зря пришел в этот мир, и ничего у него не получилось с ничего.
Мерфи - никто, кусочек точки на оси мировой истории в тысячекратном приближении, о нем забыли сразу же, как он исчез в грязи под ногами в одном из пабов. Но пока он где-то есть, к нему тянутся те, кого он случайно захватил в ближайший круг своего существования: он настолько никакой и никто, что хочется потрогать.
Я читала на русском языке - и было очень сложно. Перед чтением я настроила себя на определенный характер книги: статика. Но получила довольно активное помышление к действию, к которому была не готова - и каждую страницу я заставляла себя читать. Так и не поняла, с чем было связано мое сопротивление чтению.
Прочитала, что есть более удачный перевод - Кореневой (против Панасьева, которого читала я), и вообще лучше читать в оригинале - но это верно для любой переводной книги.

Краткость медленна, как катафалк, и длинна, как последний завтрак приговоренного к смертной казни.