4 Спойлер Мы никогда не ошибаемся, если рассчитываем на человеческое свинство. Ошибаемся, лишь когда рассчитываем на порядочность(с)

Думала, что этот отзыв дастся мне легче лёгкого. Да что там, была уверена! Еще бы, слушать «Географа» было одно удовольствие. Слушать, смеяться, печалиться, наслаждаться уральскими красотами, наслаждаться авторским слогом, ностальгировать, переживать, в общем испытывать весь спектр чувств, которые отличают хорошую настоящую книгу от подделки.

⠀

Пожалуй, любимая моя тема – отношения учителя и учеников. Учитель, но не педагог Служкин В.С. ломает копья и тратит нервные клетки в столкновении с подрастающим поколением. Методы - спорные, но не для 90-х. Как заставить себя уважать и слушаться, если тебя не уважают даже взрослые? А с детьми гораздо сложнее. И хоть ты сам был когда-то подростком - время вырыло ров и пустило туда воду и крокодилов, ощущай себя хоть четырежды таким же как они, ты все равно другой, можешь стать или выше их, или ниже, но рядом уже не встать. Вот это всё показано на 5 с плюсом.

⠀

Как и эпохи: помимо катастрофических 90-х, автор делает шаг назад в предизломные 80-е,  в юность Служкина, протягивая ниточки к основному повествованию, времени, когда все было понятней и проще, но не обесценивая детские проблемы.

⠀

Короче, вы поняли, за что я ее хвалю.

И хвалю ровно до того момента, пока не начинается вся эта котовасия с Машей.

⠀

Во-первых, она начинается ни с чего. Да, мятущаяся душа Служкина жаждала большой и светлой любви, и я бы приняла ее, будь Маше 16, а не 14, блин! И герой сам неоднократно повторяет, что она еще девочка, ребёнок, но что за, пардон, набоковщина? Окей, Маше 14, я бы с натяжкой допустила, что полюбил он ее именно чистой и светлой через призму себя четырнадцатилетнего: дескать, ох, тот парень бросил бы все к ее ногам, тот парень писал бы стихи, и это было бы своего рода попыткой компенсировать неудавшийся юношеский роман с Леночкой. Но Служкин влюбляется от имени двадцативосьмилетнего мужика, делится со своими сверстниками, которые говорят «ну а че, ок» и удивляются, что он держит ситуацию в платоническом русле, а потом, напившись, распускает руки. Напившись, кстати, это не оправдание, раз он вполне себе помнит, значит был не настолько пьян. И хоть автор избавил нас от вожделенческих мыслей  героя, это все равно фу и нездорово. У тебя, блин, дочка растёт. Как бы тебе понравилось, пристань к ней мужик, старше ее в два раза? Грудь трогает, уши прикусывает, едва не доводит до того самого. А оно было, не помешай им один из одноклассников Маши (второй раз Служкин сам отказался, но как будто не из адекватных соображений, а из разлада с самим собой, тоже мне герой). Отвратительно.

⠀

Во-вторых, страсти по Маше начинаются в походе, а поход излагается опять же внезапно от первого лица. Зачем? Почему? и да, стоит из похода вернуться - снова третье. Что это за прием такой, что он должен нам показать? Как-то большую часть повествования ничего не мешало автору транслировать мысли из головы Служкина на бумагу.

Интересно, что от первого лица Служкин говорит, что пошел в поход ради Маши (и побухать, ага). Хотя до этого было четко обозначено, что Маша вписалась в поход в последний момент.

⠀

В общем мне бы хотелось забыть набоковские мотивы и совсем уж свинское поведение в походе (ну те моменты, когда бутылка заменяла герою мозг).

⠀

Обидно даже, потому что все остальное прекрасно. Но что имеем, то имеем. И в финале, по сути в открытом финале, сложилось впечатление, что герой все-таки что-то изменит. Одиночество, принятое героем в конце, одиночество рядом с собственным ребёнком (потому что было бы нечестно прятаться за тем, кого нужно научить жить без тебя и жить лучше), вылитое в цветочный горшок вино - это первый шаг. Будет ли второй? Опыт подсказывает, что вряд ли, но хочется верить, что шанс все-таки есть.