5

Мир полнится великими историями. Талантливо исполненные, они дарят наслаждение и взывают к лучшим сторонам натуры человека, к людям "совести и чести", как к "идеальным рыцарям Короля", и одновременно истории эти сами являются порождением сердец, самых заветных чаяний и устремлений. В этой связи с сердцем такие истории всегда значительны (в самом высшем и лучшем смысле слова). В душе, когда они подходят к своему концу - уплывает ли Артур на остров Авалон, отправляется ли на запад Фродо, оставляя позади друзей, - остаётся светлая грусть, радость и трудно уловляемое словом чувство перемены в душе, наполненности и опустошённости, прикосновения к чему-то важному, что не хочется расплескать, разменять... как после просмотра фильма "Сталкер", который был похож на григорианский хорал, если позволено мне будет вспомнить свой опыт.

С артуровским же циклом я впервые по-настоящему познакомился через "Идиллии" Альфреда Теннисона. И прикосновение к его труду было для меня и радостью, и честью. Да не постесняюсь рассказать, что познакомился я с мистером Теннисоном через фильм про Джеймса Бонда, героиня которого цитировала последние строчки стихотворения "Улисс". Я не вспомню точно тот вариант перевода, который цитировался в фильме (в книге дан прекрасный вариант Григория Кружкова), но очевидная сила этих строк, их поэтическая форма мгновенно приковывали внимание, слова, которые нашёл автор, сразу стали очень важным кирпичиком полноценной душевной жизни. Коротко говоря, на элементарном душевном уровне ты сразу чувствовал, что перед тобой что-то важное, большое и значительное.

Простейший поиск украсил мой кругозор именем Альфреда Теннисона. Я достал посильный мне по средствам томик "Королевских идиллий" - и сразу был ими покорён: их темой, их формой, общим ладом, всем тем неявным очарованием, которое мне сообщает поэзия. Да, говоря о поэзии Теннисона, слова "мгновенно" и "сразу", навевающие образ восторженного юноши, подходят лучше всего. Я своей косноязычной провинциальной восторженности не стесняюсь. Мне действительно не понадобилось времени, как это было с Джоном Китсом (который прекрасен) или Джоном Донном (который уснул), чтобы начать резонировать под музыку строк мистера Теннисона - это было идеальное совпадение. Прежде такое случилось у меня с мисс Эмили Дикинсон. Только её поэзия была "музыкой священных исцелений", а поэзия Теннисона похожа на настойчивый, но не бравурный голос из глубин, который зовёт тебя искать острова блаженных.

Да, я человек, в жизнь которого поэзия, увы (или не увы), входит не через знания, а через интуицию. Я ничего не знаю о "просодических созвучиях", не могу рассуждать о соотношении "семантической задачи" поэта и его поэтических средств, вообще рассуждения о технической стороне стихосложения и контексте - не про меня. Но есть во мне своего рода душевная мембрана, которая реагирует на какую-то душевную высоту, чуткость к великим историям, внимательность к ним и к нежность к их рассказчикам. Мистер Теннисон для меня из таких. Я благодарен ему "за красоту, за вдохновенье", если процитировать другого поэта, но паче благодарен за его большой труд (равно как благодарен и переводчикам, приложившим руку к этой книжечке). Я был очень рад к нему прикоснуться. Не из подчинения авторитету автора, не под давлением общественного мнения, не ради элитарности и не из противоречия чужому критиканству, пусть даже очень высоколобому и полному премудростей, полюбил я поэтический голос Альфреда Теннисона, Поэта, а ради него самого, и всё это через труд переводчиков.