5 Наблюдая за наблюдателем

Торопился я чрезвычайно, семенил, семенил, в облачке ландышевой сырости, стараясь ни о чем не думать, стараясь верить в чудную врачующую силу той определенной точки, к которой я стремился. Это был единственный способ предотвратить несчастье: жизнь, тяжелая и жаркая, полная знакомого страданья, собиралась опять навалиться на меня, грубо опровергнуть мою призрачность. Страшно, когда явь вдруг оказывается сном, но гораздо страшнее, когда то, что принимал за сон, легкий и безответственный, начинает вдруг остывать явью. Надо было это пресечь, и я знал, как это сделать.

Несмотря на то, что не все Набоковские произведения мне заходят одинаково хорошо, я каждый раз открываю его книги с предвкушением, потому что чаще да, чем нет, и в большинстве случае мне интересны и его сюжеты, и его филигранная языковая игра, когда читаешь и понимаешь, что можно чуть ли не любую фразу выдернуть из контекста и любоваться ей отдельно, поворачивая под светом собственного разума то одной, то другой гранью. И вот с "Соглядатаем" всё сложилось очень удачно, совсем небольшая, к моему удивлению, повесть смогла и увлечь происходящим, и заворожить великолепным слогом.

Главный герой, бОльшую часть произведения остающийся безымянным после унизительного инцидента, когда его избивает муж любовницы, решает застрелиться, но смерть это не конец... По крайней мере в его случае, посмертие подозрительно напоминает ту самую действительность, в которой он был при жизни, но он-то знает, что всё это игры человеческого разума. Тем не менее играть нужно по правилам, а потому гг, выйдя из больницы, находит новую работу, снимает новое жильё, заводит новых знакомых. Среди которых более всего ему интересны молодая женщина с необычным домашним прозвищем Ваня и некто Смуров, которого гг подозревает в романе с этой самой дамой.

Его навязчивая идея заставляет его провести целое расследование, чтобы раскрыть все грани личности молодого человека, но читатель найдёт подсказки, ведущие к правильному ответу, гораздо раньше. Только это не прибавит ясности, Набоков здесь накрутил-навертел столько пластов, что всю историю можно воспринимать даже не двояко. Реальность или мистика-фантастика? А может игры больного воображения, выверты психики, что не смогла справиться с жизненными обстоятельствами? Реальные люди, призраки, выдуманные персонажи или лишь грани собственного Я? Автор не даст конкретных ответов, но в том-то и суть, они были бы лишними, слишком примитивными для задумки автора.

Так и я понял несуразность и условность моих прежних представлений о предсмертных занятиях; человек, решившийся на самоистребление, далек от житейских дел, и засесть, скажем, писать завещание было бы столь же нелепым, как принять в такую минуту средство против выпадения волос, ибо вместе с человеком истребляется и весь мир, в пыль рассыпается предсмертное письмо и с ним все почтальоны, и как дым исчезает доходный дом, завещанный несуществующему потомству.