5

Записки на брабантских манжетах

Бриг «Un largo paseo». Бортовой журнал. … числа … года. Пишет Gupta .
В четверти кабельтова на траверзе правого борта заметили бестселлерову корову. Хорошая примета. Матросы на радостях сняли штаны и бегали по палубе, матерясь, как дети малые.
На обед опять был осточертевший суп из акульих плавников. Не забыть спросить у мерзавца кондитера (зачеркнуто) повара (зачеркнуто) кока, куда он девает остальную часть акулы, кофель-нагель ему в глотку!
Штиль. Штиль. Штиль.

Наконец-то! Задул благословенный NW, принесший хоть немного прохлады в эту февральскую жару, и наполнил наши паруса… а заодно унес в пучины мою зюйдвестку из фольги, за которую я только что, буквально два года назад, выложил в Хомстердаме целую гинею, якорь мне в… красивых стразах выковали милые матросы!
Фор-марсовый матрос орет как резаный: «Бутылка! Бутылка!». Совсем они свихнулись от нашего долгого плавания. Но оказалось, и впрямь бутылка: это была свежая почта с нашего флагмана. Предписание коммандера Фейспалма: нам следовало немедленно по получении сего бутылкомэйла прибыть в «Пиратские широты» , дабы сопроводить до места назначения галеон «Aventura»с ценным грузом…

И вот она, милая моей flibustьерской душе Вест-Индия, до которой, по счастью, еще не успел добраться сэр Грегори Робертс, чтобы и тут залить все розовым маслом. Картахена, Веракрус, Портобело, Тортуга! Как много в этих звуках для сердца истинного корсара!
С галеона сигналят, приглашая на борт. Шестивесельный ял «Киндл-Толстогузый» доставляет туда меня и нашего корабельного лейб-медика (сущий Паганель, между нами говоря; на все корабли, куда он нанимался, протаскивает с собой ручного мангуста в клетке; матросы уже не раз предлагали не кормить эту животину, но… впрочем, я отвлекся).

Капитан галеона Майкл Крайтон — великолепный рассказчик. Благородный сэр умеет удержать внимание благодарного слушателя, рассказы его о приключениях на суше и на море точны, остры и не слишком велеречивы; он помнит мудрость простого народа: «Говори, да откусывай», прерывая повествование на самом интересном месте, дабы мы могли подкрепиться умеренной трапезой и воздать должное доброму ямайскому рому — и в то же время спешили узнать, как же дальше сложатся судьбы капитана Хантера, его команды головорезов (эх, мне бы таких в экипаж!), соблазнительной малютки Энни — так и вижу эту рыжекудрую бестию родом из Лондона, уж я бы… (зачеркнуто-зачеркнуто-зачеркнуто) А вот леди Сара просто выбешивала. Не будь она леди, схлопотала бы от меня, не будь я джентльмен.

Сэр Крайтон откровенен — к чему церемонии и иносказания между мужчинами? — а порой и жесток. Но должен признать, что иногда и он может хватить через край. Даже меня, никогда не считавшегося неженкой, смутила рискованная история о женщине-мужчине Лазю, да и сбор команды капитаном Хантером что-то мне напомнил. Немало я уже слышал подобных историй: например, о семерых Симеонах из команды «А» (кто, кстати, додумался дать кораблю столь нелепое название?!). Некоторое недоверие мое вызвала и та часть рассказа, когда битый-колоченный об скалу корсар на другой день еле ползает с божьей помощью, а на третий уже носится как оглашенный, на шпагах-палашах рубится, через каменные стены лазает, любовницу врага на себе таскает, будто и нипочем ему все это.
Как опытный моряк, не могу не поворчать и о той части рассказа, где Эндерс ведет корабль, повинуясь жестам Лазю: инерция галеона с таким водоизмещением, да еще и с грузом слишком велика, чтобы мгновенно сменить курс, это попросту невозможно. Странно, что такой, видимо, искусный мореход, как сэр Крайтон, мог пренебречь очевидным и невольно ввести своих слушателей в заблуждение. Что ж, посмотрим на это сквозь пальцы — равно как и на то, что во время шторма мебель в капитанской каюте якобы летала от стены к стене: во-первых, не такая уж она легкая, эта наша средневековая мебель, а во-вторых: принайтовить-то ее можно было, нет?

Зато когда начала перетираться веревка (ни слова больше, не то меня повесят на рее любители захватывающих повествований!), когда сверкание океана под закатным солнцем грозило погубить корабль, ищущий спасения от преследователей, когда «Эль Тринидад» сел на мель возле острова Кота, когда кипел жаркий бой у Обезьяньей бухты, я просто не мог усидеть на месте от волнения и только что не бегал по потолку капитанской каюты. Ну, а картина медного изнутри склада боеприпасов на Матансеросе и поединка в нем стояла перед моими глазами как живая.

Пять вечеров в обществе сэра Майкла пролетели арбалетной стрелой. Спервоначалу мне казалось, что наш добрый хозяин начинает истории и бросает их, отвлекшись на другие, а от них на третьи. Но финал этой поразительной эпопеи глубоко впечатлил меня: все нити сошлись в одно, а нам пришлось решать про себя, что же все-таки страшнее — кровожадные дикари-караибы и кракен, ночным кошмаром вздымающийся из пучины моря, или ханжа-карьерист у власти и неправый суд.

Кровь-кишки-золото-порох!!! Со времен «Одиссеи капитана Блада» я не испытывал такого наслаждения! Читайте! Читайте все, чьи ноздри трепещут от аромата приключений! Я не пожалел бы и десятка золотых дублонов за новое сочинение капитана Крайтона о пиратских широтах, но лейб-медик кисло сообщил мне, что поиски будут напрасны. Сам он, кстати, читает сейчас другой труд нашего гостеприимного хозяина — о какой-то заразе, да еще и будто бы занесенной в дольний мир со звезд. Никогда в это не поверю.

Бутылочная рассылка:

Дальше...

Товарищи мои по сему беспримерному плаванию: суверен морей Грозабаб, женщина на корабле Баба с ведром, коммандер Фэйспалм! Так вышло, что в февральском рейде я добрался до порта назначения первым. С нетерпением жду вас на рейде у мыса Поп-Корн. Перья моего плюмажа подметают палубу, по которой ступают ваши ноги.