5 Имя и память

Давайте сразу оговорим несколько вещей:
Не беритесь за роман, если не готовы к «обывательскому» языку. Практически все действие происходит в деревнях и небольших городках, героями являются крестьяне, помещики и ремесленники, соответственно, это накладывает определенный отпечаток на лексику автора и его стиль.

В романе присутствует достаточно много отсылок к библейским сюжетам, к иудаизму, отрывкам из Торы и Талмуда. Это никак не портит чтение, везде есть сноски и ссылки, да и Google работает всегда, тем не менее, это следует учесть.

Если вы возьметесь за книгу, обращайте внимание на описания природы, вы получите невероятное удовольствие. Строки бегут, а перед тобой буквально рисуются сладость лугов, горы, холодные хижины и звонкие реки.

Теперь пара слов о сюжете. Роман тяготеет к исторической прозе. Действие происходит в Польше в XVII в. После резни, учиненной гайдамаками в еврейском местечке Юзефов, талмудист Яков лишается всех своих родных и становится рабом польского крестьянина. В плену он проводит пять полных лет и влюбляется в дочь своего мучителя - Ванду, которая впоследствии станет Саррой. А вот почему и как она ею станет и ответит ли взаимностью, - оставим за кадром, спойлеры не наша история. Но я предлагаю копнуть чуть глубже, нежели банальная история любви, тем более, что копать здесь очень даже есть куда.

Это тяжелое и сильное произведение о рабах внутри каждого из нас. Рабах религии, своей культуры, рабстве пред вечно борющимися внутри страстями и, конечно, это роман о том, делает ли нас рабами любовь, или же она - то единственное, что дарует свободу. История Якова и Сарры - это рассказ о вечном «им не суждено быть вместе», которое двое решают опровергнуть.

Это роман о памяти. Яков, отрезанный когда-то от своего народа, от языка, в прямом смысле забывает, что такое «быть евреем». Целые молитвы превращаются в обрывки, он уже заменяет слова на польские и не знает, как живут евреи там, в далеких сожженных деревнях, в обескровленных общинах. Башевис-Зингер учит нас, что, не имея корней и памяти, человека просто выбрасывает из «кода жизни», он перестает ощущать мир вокруг настоящим и не может понять, куда его занесет ветром перемен и обретет ли он себя заново. Трагедия Якова в том, что он уже перестал быть частью еврейского народа и никогда не сможет стать своим у польского.

Это роман о том, что любое горе проходит, всякая печаль обрастает мхом времени, концентрированная боль сменяется решительным действием. И там, где вчера спешно организовывали еврейское кладбище жертвам резни, сегодня стелят новые дороги, на пепелищах отстраивают дома, на месте разрушенной синагоги красуется маленькая школа. Все, что нас пугает, потому что требует громадного цинизма, и одновременно восхищает, потому что не может не впечатлить непрекращающаяся борьба за жизнь, обретает у Зингера особенную, какую-то очень близкую мне краску. Возможно потому, что борьба эта показана глазами «маленьких» людей.

К моему огромному сожалению, «Раб» удивительно актуален сегодня, хотя данный факт не доставляет мне ничего, кроме глубокой печали.

Краткий итог: «Раб» - сложный текст. Он тяжеловесный, несмотря на простоту языка, он глубокий, несмотря на повторяющийся тысячи раз мотив, он дает повод увидеть «полную картину событий» (так, впрочем, и должна работать хорошая историческая проза). Он очень сильно отличается от других работ автора. С него можно начать, если чувствуете свою готовность браться за темы, описанные выше. Если нет - я бы посоветовала начать с более «публицистического» творения автора, так скажем, например, «Тени над Гудзоном».

имя и память