2

Я слушала эту книгу в виде сериала от Букмейт, меня буквально заворожили музыкальные медитативные вставки от Аигел, которые вобрали в себя и выразили всю квинтэссенцию текста - это была самая или даже единственная ценная часть всего сериала.
До 7ой главы чтение мне даже нравилось - живут в рабстве на разных континентах две девушки - одна - Хоуп, с чёрной кожей, другая - Домна — с белой. И обе терпят все бедствия угнетения и неравенства в равной мере - их отрывают от семьи, их судьба в руках безжалостных самодуров и т.д. , но события поворачиваются так, что Хоуп оказывается в дикой России (как же ещё может характеризовать девушка с тростниковых плантаций нашу страну?), встречается с Домной и они буквально оказываются в коже друг друга (подруга подруги) - авторка очень трепетно относится к половой принадлежности всех действующих лиц и даже покусаны её персонажи бывают строго комарихами - что правда, то правда, но когда эта находка звучит третий раз, то ничего кроме досады не вызывает. А досаду в этом тексте вызывает много что, потому что после 7 главы текст становится назойливо зудящим от множества повторений одних и тех же слов. Это можно было бы списать на стилистический прием, подобно тому, который использовал знаменитый "авокадо" Кони в процессе о мальчике-горбуне.

Сперва я именно так и расценила стиль авторки (авторессы, авторши), которая называла всех действующих лиц "работающими", "неработающими", "полуработающими" и т.д., это повторялось уже сотни раз, и сперва работал тот эффект, когда непривычные слова заставляют по-новому посмотреть на привычные понятия и начать обдумывать их заново, но эффект постепенно прошёл, замылился, затем "постыл, а пытка длилась и как преступница томилась я, преисполненная зла" (простите, Анна Андреевна, за такое использование Ваших стихов).
Со всё нарастающим раздражением я продиралась через частокол повторяющихся буквенных последовательностей - "Хоупвкожедомны", "Домнавкожехоуп", "готовящий-изысканную-еду", "работающий по металлу" повторенное многажды в качестве имён, а также "рыжеволосая молящаяся, неработающая с очень неработающей кожей".
далее россыпь, вернее просто буквенная сыпь: "узнал надо ли ей к лечащему", "её отправили в большой религиозный женский дом", стихи называются только "текстами в столбик", а Пушкин "главным, пишущим стихи" - и вот Пушкина-то я автору не прощу, мысленно отправив её вместе с её неудобоваримым опусом в то отверстие, из которого, кажется, и выстрадался этот графоманский текст.

Ну, это каллад русский поэт, чьи портреты всюду встречала Хоуп. Он многих в России преследует, от него, как от Ленина, никуда не деться. Но лысый Ленин остался памятниками, а Пушкина вбивают колом в головы. И даже пытаются в сердца. Наверное, он бы не стал сам, но его украли, как его прадеда украли из Африки, и сделали вечно работающим в России. То есть это не он сам ходит за мной по пятам, а его вуду-двойник, которого оживляют и оживляют какие-то перерождающиеся служащие

потому что в моём сердце всегда есть место для Пушкина - доброго, лёгкого, великодушного и одновременно злоязыкого, оптимистичного, с богатейшим лексиконом, эрудицией, потрясающей звукописью. Никогда, ни над одним его текстом мне не приходилось скучать, тем более так отчаянно, как над этой "вереницей букв, выстроенных в строчки", с уныло-множественно повторяющимися однородными сгустками слов.

Погуглила. Автор была "работающей копирайтером", несколько лет жила за границей, в том числе в Америке. Возможно эта книга является неким выполнением социального "заказа" - о белом рабстве, том, что роднит потомков крепостных крестьян России с теми афроамериканцами, которые поливали своей кровью и потом плантации Америки; фем-повесточка, чтобы угодить "забугорным" читательницам, которые будут читать это в переводе, а чтобы такой читатель появился, книга должна "прогреметь" на родине, надо создать вокруг неё движение. Но это социально-политические игры, а не та литература, которая "про человека". Она не изнутри, а написана бывшим копирайтером для потребителя.
Возможно, Евгения Некрасова, небесталанный человек, но на мой взгляд она не справилась с объемом и задачами романа. Объем заполнила кое-как, а вот впечатление осталось как от рекламного клипа "на перемотке".