4.5

Просто удивительно, как меняется восприятие одного и того же произведения с ходом времени (по мере взросления читателя, накопления опыта, что ли, изменения жизненной парадигмы и т.д.).

Когда я впервые прочитала "Кто нашел, берет себе", я отложила эту книгу чуть ли не в ярости. Признаваться сейчас в этом — акт душевного стриптиза, потому что когда я рассказываю о подобных реакциях, я говорю, конечно, о себе какие-то сверхличные вещи. Я помню, что мне ОЧЕНЬ не понравилась книга. Я даже не вспомнила толком, почему. Просто вычеркнула ее из списка произведений Кинга, которые находятся в поле моего внимания и решила никогда в жизни к ней не возвращаться (несмотря на то, что полюбила цикл про Ходжеса и — в особенности Холли, о, Холли Гибни).

Что-то меня сейчас толкнуло перечитать, спустя сколько лет — восемь, девять? Совершенно другая я, другое произведение. И я думаю, что за эти восемь-девять лет я прошла неминуемые этапы взросления, отказа от того, что вожделеешь всем существом, и принятия того факта, что есть вещи, стоящие на иерархически более высоких ступенях чем то, чего мы вожделеем.

Собственно, без принятия этого факта невозможно позитивно воспринять историю, описанную в книге, и невозможно отождествиться с главным героем и вместе с ним прийти к закономерному финалу. Видимо, в прошлый раз бремя страстей давило на меня чересчур сильно. ))

Еще, пожалуй, раньше я была менее страстным читателем и менее страстным поклонником литературы как таковой. Я вообще не поняла всю эту возню вокруг записных книжек — с одной стороны, с другой — раз уж записные книжки попали в лапы мне (герою, ок), то было бесконечно жалко с ними расставаться. Представляете, какой клубок противоречивых эмоций. )) Немудрено, что я отложила книгу в недоумении.

Сейчас же я ухнула в глубину эмоций человека, который оказывается тет-а-тет с неопубликованным (и не прочитанным никем! новым! романом! любимого писателя) — в глубину эмоций сначала одного героя, потом другого;  проживала эти эмоции с каждым из них, я видела и понимала, на ЧТО каждый готов ради этих записных книжек (и всей шкурой понимала, ПОЧЕМУ). Я, можно сказать, прошла путь дважды — в теле Морриса Беллами и в теле Питера Зауберса, сделала в конце выводы и сделала — вместе с Питером — выбор.

Итак, известный писатель ограблен и убит, его записные книжки с неопубликованными работами похищены и спрятаны, и спустя много лет их случайно находит мальчишка, который — о, судьба — по-настоящему знает толк в американской литературе и ценит творчество убитого писателя. Беда в том, что исходный грабитель и убийца за тридцать лет тюремного заключения не перестал вожделеть эти самые записные книжки и мечтает до них добраться, выйдя на свободу.

Это книга о вожделении. Вожделеть можно многое — деньги, власть, а тут люди вожделеют литературное произведение. И юный совсем парнишка, у которого впереди большое и светлое, как он надеется, будущее, и подонок-убийца с испорченным моральным компасом. Меня в дрожь бросало от того, какие между ними проводились параллели, о которых герои и не догадывались, которые были видны только автору и читателю, на самом деле, эта книга от том, что зло и неправильный выбор от нас всегда на расстоянии вытянутой руки, и очень легко свернуть "не туда". Это история о том, что же, в конечном счете, позволяет человеку оставаться человеком.

Именно в этом романе нет мистики и ужасов, это крепкий кинговский детектив, но автор уже расставляет тут маячки для следующей книги цикла — в ней мистики будет хоть отбавляй. И мне нравится перечитывать эту книгу, встречаясь с Билли, Холли и Джеромом, как со старыми друзьями, мне нравится предвкушать, как я погружусь в мрачные и фантастические следующие истории цикла, мне нравится этот островок просто-большой-прозы в творчестве Кинга, мне очень нравится теперь, что я прожила эту историю заново, вышла из нее, как Питер, лишь оглянувшись на пламя, которое пожирает человеческое тело и человеческую душу.