5 Нестареющее волшебство

После Тарловского мне хотелось чем-то "запить" гадкий привкус графомании, и решила я вспомнить детство. И перечитать "Голубую чашку" Гайдара.

Честно говоря, в детстве меня раздражала Светлана - и полным именем своим, и тем, что рассказчик-отец посмел написать про нее "толстая", и глупыми стишками-нескладушками. Потому, прочитав книжку "по программе", я старалась про нее не вспоминать.

А зря.

Очень зря.

Потому что книжка-то волшебная. Чистая, как родничок в траве. Немудреная и мудрая.

Обиделись папа с дочкой на маму, и убежали в поход с дачи по окрестностям. А потом вернулись домой. Казалось бы, что за сюжет, что ж там такого, почему цепляет этот немудрящий рассказик?

А потому.

На дочку смотрит папа. Влюбленными глазами Взрослого. Попадает с ней вместе в передряги, получает от жены по ушам за ребячество и хулиганство, обижается тоже совсем по-детски, но ни на миг не забывает при этом, что он - Взрослый. Тридцать два года все-таки мальчику.

И столько важных тем параллельно затрагивается. Ненасильственное разрешение конфликтов, умение прощать, умение быть щедрым, которое порождает в ответ такую же щедрость.

И все это, заметим, в бурные тридцатые.

Как бережно обращается отец с дочкой. Как сквозит во всех его действиях забота и любовь. Даже когда он слишком резко говорит ей что-то - тут же спохватывается, ему становится стыдно, и он, не извинившись вербально, все же показывает, насколько виноват. И тут же изобретает способ справиться с конфликтом.

А "толстая" - да и бог с ним, с таким определением. Человек тридцатых, переживший разруху и голод, говорит это не чтобы унизить, а чтобы полюбоваться - есть, чем ребенка кормить, вон даже пряники есть, хорошо живем ведь!

Моя собственная Бабушка вообще-то тоже любила, сев за столик, смотреть, как я уплетаю приотовленный ей обед, и приговаривать: "Кушай, кушай, моя хорошая. Будешь тоооолстая". :)

Малыш Федор у Гайдара вон тоже "толстый" - на фоне тощих подростков и не очень-то сытых взрослых.

И невозможно не поверить в это вечное гайдаровское, финальное: "- А жизнь, товарищи... Была совсем хорошая!"