4

Грешно было бы не ознакомиться с этой работой Фрейда после Песочного человека. И я рада, что прочитала, хотя далось мне это с трудом: даже не припомню за последнее время ничего, что способно было вызвать у меня головную боль во время чтения (интересно, что сказал бы сам Фрейд на такую реакцию).

Статья разделена на три части, из которых больше всего мне понравилась первая, которая даже не затрагивает ни Песочного человека, ни собственно жуть. Она посвящена лингвистическому анализу слов, передающих жуткое. Немецкое unheimlich в своем противопоставлении с heimlich определенно выделяется и кажется самым интересным. Не зря отмечают, что русское «жуткий» хоть и самое приближенное по смыслу, но полностью его не передающее. Нет в русском языке слова, которое бы содержало часть «heim» (родное).

В этой же части Фрейд упоминает статью Йенча как единственную относительно содержательную работу по теме отрицательных эмоций, выступивших предметом и его исследования. Только по Йенчу существенное для появления жутких ощущений – это интеллектуальная неуверенность, то есть жутко – что-то, в чем ты не разбираешься. Это, конечно, многое объясняет в моих ощущениях к экзаменам и иногда к работе, но Фрейда не устраивает, поэтому во второй части он развивает идеи Йенча и сам анализирует Песочного человека в поисках разгадки.

Анализ этот выглядит как краткий пересказ новеллы с акцентом на определенные детали и источники жуткого. Йенч считает самым жутким ожившую куклу Олимпию, поскольку читатель остается в неведении о ее сущности. Тут я однозначно на стороне Фрейда, который не относит фигуру Олимпии к ключевым моментам, вгоняющим читателя в жуть, а считает ее скорее используемой для насмешки над Натаниэлем. Ключевое – это Песочник, ослепляющий детей. Ну и до кучи мотивов жуткого нельзя не отметить образ двойника и фактор повторения.

Тут же стало понятно, что Песочный человек – не самый яркий пример жуткого у Гофмана, потому что Фрейд его может пересказать, а вот роман «Эликсир дьявола» – непреодолимое для него как составителя резюме препятствие (+1 в моем списке «хочу прочитать»).

Что меня всегда у Фрейда поражает, так это его способность перевести всё в область секса. Могла ли бы я сама дойти до мысли, что за боязнью ослепнуть стоит комплекс кастрации? Ни в жизнь. И я даже с определенной долей скептицизма относилась к размышлениям о замещающей связи между зрением и мужским членом, пока автор не привел факты из биографии Гофмана, характеризующие его как дитя несчастливого брака.

Когда ему было три года, отец разошелся со своей маленькой семьей и никогда больше не жил с ними вместе. Согласно документам, приведенным Е. Гризебахом в биографическом введении к сочинениям Гофмана, отношение к отцу было постоянно одним из самых больных мест в эмоциональной жизни поэта.

После этого я решила, что в теории Фрейда явно что-то есть, а я просто не созрела еще целиком для восприятия таких идей.

В третьей части идут размышления, что если жуткое – это привычное и вытесненное, то почему много примеров не подходят под это описание? В общем, Фрейд как настоящий исследователь решил рассмотреть проблему со всех сторон и пришёл к выводу, что все примеры, противоречащие его идее, происходят не из реальной жизни, а из области фантазии и вымысла. Интересно, что он наравне с вымыслом употребляет слово «поэзия»: оно выглядит не как осознанное сужение предмета исследования, а скорее как особенность перевода. Автор вспоминает рассказ Шницлера и тут же называет его поэтом, тот же Гофман у него поэт. Словарь мне говорит, что поэт в широком смысле – это творческая личность, способная воспринимать мир в поэтических образах и воссоздавать их в стихотворных жанрах. Но даже так не особо сходится… Ладно, это я отвлеклась.

Суть в том, что жуткое из реальности и жуткое из вымысла – это две разные категории. С этим сложно не согласиться, как и с тем, что в вымысле не является жутким многое из того, что было бы жутким, если бы случилось в жизни.

Вывод: если литературное произведение наталкивает исследователей, будь то психологи или лингвисты или кто угодно, на такую продуктивную работу, то его определенно можно считать гениальным.