3

Пришло время признаться, что американская национальная травма не вызывает у меня практически никаких эмоций. Я понимаю, что сам факт рабства достаточно неприятен, жизнь чернокожих того времени ужасающа, а белые эксплуататоры вообще редиски. Но страдать от угрызений совести со всем американским народом хором мне не хочется.

Но все же, эмоциональный диапазон у меня чуть больше, чем у зубочистки, и когда попадается сложная история отдельно взятого персонажа, сопереживание включается. Но не в этот раз. Главная героиня в течении повествования успела пережить все, что только можно. Повстречалась со всеми возможными видами расизма, от прямого насилия до искреннего равнодушия, какое-то бесконечное количество раз была на волосок от смерти. А сочувствовать ей не хочется, потому как автор так увлекся идеей перенести все, что он вычитал в архивных документах о зверствах того времени, в свой роман, что забыл оживить персонажей. У него получилась какая-то условная негритянская рабыня, передвигающаяся от одного условного ужаса к другому. Лучше бы нон-фик написал, ей богу. А то сидишь, читаешь о всяких монстрах и стыдно за свое бесчувствие.