5 Герой и хтоническое чудовище. Автопортрет

Мне трудно назвать это историческим, документальным трудом.

Для меня - это описание подсознательного, мифологического мира - того, где хтонические чудовища ждут героев или богов, которые придут и сразят их.

В роли божества - Наполеон, обладающий всеми мыслимыми достоинствами, вплоть до нетленности его останков.

В роли чудовища - противоборствующая сторона, которой приписаны все возможные дегенеративные черты.

...

Точка зрения автора - глубоко тягостная и болезненная.

Его симпатии и аптипатии возведены в степень.
...

Красной нитью сквозь многословную прозу проходит тема пропаганды - полуправды, искаженных смыслов и наспех придуманных мифов.

Пропаганда часто противопоставляется тому, что движет людьми на самом деле - особенно людьми жестокими, неразвитыми, чувствующими свою безнаказанность.

А что уж говорить об экстремальных ситуациях - когда разум любого человека замирает и глубинные инстикты берут верх.
...

Ехидные ремарки вроде "А как же патриотизм?", "А как же христианские заповеди?", повторенные десятки раз, к концу книги кажутся "умственной жвачкой", довольно утомительной и наивной.

В разных ситуациях работают разные правила.

Никто не знает, как поведет себя, столкнувшись с угрозой пыток, казни или расправы.

А те, кому приказали поджечь дома, в которых лежали раненые, вряд ли были приучены вообще что-либо обдумывать.

Спросишь у такого: "Ты зачем это сделал?" - а он скажет: "Ну, так вот им не повезло" или глупо улыбнется, поведя плечами.

...

Неуправляемая, жестокая, бездумная толпа - по сути, хтоническое чудовище - магистральная тема книги.

К ней же можно отнести и лейтмотив с поношением некоторых коллег-историков - по мнению автора, кое-как образованных, косных, агрессивных и завистливых неудачников.

Есть такие в ученом сообществе? - Да.

Все такие? - Нет.

Кого имеет в виду автор? - Людей определенного психологического склада (и это заведомо не норма).

...

Правила и догмы пропаганды, государственной и религиозной, которые по своему воздействию автором возводятся в абсолют, на деле могут восприниматься по-разному.

Небольшой процент людей - самых внушаемых - может принять что-то на веру целиком и полностью, со всем фанатизмом и категоричностью.

Б'ольшая же часть часть общества внешне демонстрирует лояльность - но внутренне руководствуется совсем другими понятиями - стремясь просто приспособиться к порядку вещей.

Такая гибкость фанатикам не понятна. У них есть только черное и белое.

Впрочем, как и у автора.

...

Что до книги самой по себе, то прочитать ее можно - без фиги в кармане, не обесценивая труда автора, но относясь к написанному как к его личной точке зрения - обусловленной его психологическими особенностями, биографией, мировоззрением и прочими факторами.

Если учесть, насколько обширна поднятая тема - и какой разносторонний и разумный подход автор предлагает к исследованиям исторических событий - нужно признать, что это большой труд.

...

Часто к достоинствам этой книги приписывают ее об'ем, около 800 страниц.

Однако, книга аморфна, и мысль в ней иногда ходит по кругу, заглушаемая потоком эмоций.
...

Ни обстоятельность мышления, ни педантичность автора не могут скрыть того, что большинство заявленных в библиографии источников вряд ли было использовано при написании книги.

Такие люди - легко переходящие из крайности в крайность - бывают талантливы, но редко бывают способны к долгому и упорному труду.

Периоды душевного подъема у них чередуются с периодами истощаемости и утомляемости, и это чувствуется в тексте.