4.5

Как-то так сложилось, что я, хотя и слышала о Тэффи, обязательной составляющей Серебряного века, но так ни разу ее и не читала. Что явно досадное упущение, если учесть тег юмористической литературы на многих ее вещах. И знакомство я начала не с ее художественной прозы, а с Воспоминаний. Эти воспоминания были о последнем периоде пребывания ее на родине, об отъезде из голодной Москвы (где закрылось издательство и она потеряла работу) в Киев, в котором было относительное благополучие, и ей обещали выступления. Это было непростое, вернее сказать, очень тяжелое время. Поезда без условий и удобств, полуголодное существование, перестрелки на разъездах, необходимость проходить границу - в Киеве стояли немцы. Банды, действовавшие повсюду, грабеж и расстрелы, битком набитые избы в деревнях и царивший повсюду ужас. А, среди него, пара хрупких женщин, интеллигент-писатель и шустрый оборотистый еврей-антрепренер. Пожалуй, без него они бы и не выжили, да и не решились бы никогда на такую поездку.
Как видите, веселого в это периоде очень мало. Но Тэффи, боже мой, Тэффи! Как сказочно она пишет! Легко и воздушно. Не в розовых очках, не закрывая глаз на творящееся кругом, но, при этом, спасаясь за свой чудесный юмор. И вот уже книга читается с улыбкой на губах, а то и с легким хихиканьем. Главное, чтобы вокруг не было окружающих, а то начнут с подозрением коситься. И от этих страниц не хочется отрываться.
А после они попадают в Киев. Ее первый восторг: на улице стоит офицер в погонах и есть пирожное. Тут двойная радость, и от погон, и от пирожного. Человеку, приехавшему их пологулодной Москвы, полной большевиков, не верится в такое чудо. И в то же время она очень ярко описывает отдного весьма упитанного буржуа, который в поезде выдавал себя за мужика, а по приезде на какую-то более-менее безопасную станцию, в кафе капризничал и нещадно бранил официанта. Подметив злобный взгляд, бросаемый на него солдатом, Тэффи подметила, что такая пропаганда действует куда лучше, чем любые красные листовки.
Конечно, она опишет не только этот переезд и быт на новом месте, но и окружающий ее круг, творческие вечера (вернее то, как усердно она их избегала), свою болезнь, переезды и, наконец, отъезд из страны. И никто не может сказать, что это была осознанная эмиграция, просто люди бежали, сами не зная куда. Туда, куда шел пароход. Во Владивосток - хорошо, в Константинополь - ладно. И готовились к отъезду весьма забавно. Кто-то скупал в магазине выброшенный крепдешин - всегда пригодится на платье, где ж еще найдешь такую ткань! Кто-то занимал очередь в парикмахерскую - надо успеть сделать прическу, нельзя же бежать не завившись. Да и ведь это же ненадолго, полгода-год и большевики исчезнут. Тогда и вернемся, весной.
А еще часть книги составляют рассказы, непосредственное художественное творчество автора. Малая форма, конечно, требует своего читателя. И, лучше всего, писать отзыв на них спустя некоторое время, чтобы они отлежались, некоторые запомнились, а некоторые выветрились из памяти. Я же пишу по свежим следам. Возможно, позже мое мнение изменится, на первый план выйдут другие истории, которые я сейчас не упомяну. Но сначала обсудим общее впечатление. Да, рассказы очень приятные, с интересным и неожиданным поворотом сюжета, в большинстве своем, весьма краткие. А это сложно, успеть за короткий срок выразить свою писательскую мысль (особенно женскую). Они прекрасно удались автору. Если проводить какие-то параллели, я бы сравнила ее творчество с рассказами Чехова. Они тоже отличаются наблюдательностью, четким подмечанием внутренней сущности, характера героя, и имеют неожиданный финал. Например, если говорить о языке, у Тэффи были рассказы из “высшего” общества, с различными благородными экивоками. Были попроще и погрубее, но больше всего, конечно, в смысле языка запомнилось подражание одесскому выразительному и темпераментному стилю. Не берусь судить, несколько вышло похоже, но понравилось однозначно. Если же судить по содержанию, то рассказы вовсе не всегда были юмористическими, несмотря на проставленный многим из них тег. Хотя, конечно, горькую иронию можно уловить в разных ситуациях. Был рассказ и о переживаниях ребенка, у которого разводятся родители, был и о старухе, потерявшей сына, но не понявшей этого. И все же таких мало. Куда больше более жизнерадостных и забавных.
К сожалению, названия рассказов (а это целая наука) даны такие, что у меня чаще всего не запоминаются. Поэтому приведу здесь как пример только те из них, названия которых записала во время чтения особо. Скажем, “Жизнь и воротник”. Вроде бы верно, но мне так запомнилось имя главной героини, Олечки (именно вот в такой насмешливо-ласкательной, даже какой-то уничижительной форме), что хотелось именно его видеть в названии. И уж точно не воротник, а воротничок, как его и называют в рассказе. Маленький, кокетливый и дерзко управляющий чужой жизнью.
Другой рассказ, “Легенда и жизнь”. Вроде бы правильно по сути своей, но мне бы хотелось чего-то более лиричного и певучего, как “Лесная песня” у Леси Украинки. А построен рассказ очень интересно, состоит будто бы из двух частей. Первая, и в самом деле, легенда. Что-то напоминающее древние мифы о Нарциссе, или нимфе, превратившейся в дерево. Тоже любовь, любовь безответная, самопожертвование во имя любви, и, конечно, трагический конец. Совергенно неправдоподобно, но очень романтично. А затем, во второй части, его перекладывают на новый лад, но уже с современной пошлостью. И трагедия превращается в фарс, просто в эпизод купли-продажи, прикрытый романтическими намерениями.
А, кроме этих рассказов, я выделила бы рассказы жизненные, рассказы-наблюдения. Как яркий пример, приведу “Демоническую женщину”. Кокетки были во все времена, но именно Серебряный век особо ценил женщину-загадку. И пусть она вытворяет что хочет, ей все простится за ореол таинственности вокруг. А женщины, о, женщины весьма жестоки друг к дружке, особенно, если охотятся в одном и том же окружении. Вот и Тэффи высмеяла стиль таинственной полуистеричной особы, у которой любое действие - это таинство, даже поглощение элементарного блюда на обед или заем пары десяток у знакомого.