5 " I kiss your little hand, Madame " (fox-trot avec chant)

Чтение Тэффи всегда располагает к задумчивости, к размышлениям о мимолётности и суетности всего происходящего вокруг, текущего мимо, обтекающего тебя, и попадание в случайный водоворот событий кажется таким иллюзорным, словно это не я.
Иная ли Тэффи в своём небольшом романе, чем в рассказах? Может быть менее жизнерадостная, меньше искрит юмором? Да нет. (Люблю я это наше русское "да нет", попробуй, разберись "да" это или "нет", если плохо владеешь языком и не чувствуешь интонации.) Но данном в случае и да, и нет.
Надежда Тэффи и в самых ироничных рассказах никогда не забывает о второй стороне веселья, ведь часто смешное одному другому - печаль, и смех бывает сквозь слёзы, разные слёзы и разный смех. Искрит всё так же Тэффи в "Авантюрном романе" и юмором и тонкой ироничной мыслью, точно подмечая мелочи, из которых складывается жизнь.
Авантюрным роман назван не по жанру, а потому что так назвала свой случайный роман героиня Маруся Дукина, она же манекенщица Наташа (была мода на Наташ и Вер в модных домах Парижа), русская эмигрантка, молодая красавица, тонко чувствующая, многое замечающая, чуть уставшая от эмигрантской нелепой жизни и отдавшаяся течению, что подхватило её.
Борису Зайцеву, очень тепло, приветствовавшему этот роман в эмиграции, роман напомнил рассказ Тургенева "Сон" - "один из загадочнейших, самых фантастичных его рассказов". Пока не смогу ни согласиться, ни возразить, но прочитать этот рассказ Тургенева захотелось. Мне же "Авантюрный роман" отдалённо напомнил "Миссис Дэллоуэй" Вирджинии Вулф. В основном тем, что практически все события мы воспринимаем через мысли главной героини. Тэффи не отпускает Наташу из видимости читателя, даже когда речь не о ней, о её знакомых. Всё в романе как бы проходит сквозь героиню.
Наташа манекен. Это принятое тогда название манекенщиц ещё больше обезличивает героиню. В романе все немножко без лица и с чужими именами, без имён или с прозвищами. И это касается не только русской эмиграции, но и весь Париж 20-х прошлого века заполнен такими же безликими заезжими американцами, голландцами, англичанами, слетающимися на красоту в поисках приключений и удовольствий.
У красивой, изящной, умной Маруси жизнь как-то не складывается. Случайные романы так и остаются случайными, не вызывая грусти при расставании. Среди своих её странно называют «восточная кобылица», хотя сами признавали, что внешне она "среднего роста, стройная, с движениями легкими и мягкими, с лицом совсем уж не лошадиным, недлинным, с темными тихими глазами", ничем не похожа на лошадь. Но прозвище странно ей подходило из-за некой скуки к жизни и что везде она чувствовала себя чужой. "В буржуазном обществе чувствовала себя богемой, в среде богемы сжималась и смущалась."
Что значит чувствовать себя чужой? Это одиночество, одиночество души. Вроде бы душа всегда одинока, но ей хочется довериться близкому человеку. Таким близким человеком оказывается авантюрист Гастон Люкэ. Почему он был рядом с Наташей, использовал ли он её только для своих авантюр или почувствовал в ней близкую душу? Гастон одинок не меньше Наташи-Маруси.
Есть в романе ещё одна авантюристка Любаша и всё с ней связанное остается некой тайной, домыслами Маруси.
О, эмигрантской жизни написано много. Обычно я эмиграцию воспринимала как-то отстранённо. Да наши, русские, но из старой России, которой уже нет, знакомые только по книгам и старым фотографиям. Они во всей другой эмигрантской литературе немного чужие, немного снобы, не совсем родные. Может быть потому, что нет уже дворянства в России и тех "блаженств безгрешных духов под кущами райских садов", о которых они вспоминают.
Эмиграция Тэффи в этом романе узнаваемая, родная. Девочки танцовщицы Шура-Мура, манекенщица Вера и маникюрша Фифиса, баронесса Любаша и вся её свита, они очень близкие, узнаваемые. Примерно такие же разговоры, манеры, что и в настоящем могу наблюдать у своих знакомых.
В романе нет привычной тоски по родине, которую никто не вспоминает. Есть обездоленность, одиночество и неприкаянность бредущих по свету, как в тумане, душ. Тоска по любви. Кто-то пытается выжить любым способом, кто-то плывёт по течению и это течение может унести в дальние дали.
В конце хочу привести слова Бориса Зайцева, тонко подметившего занимательность, живость и блеск романа.
"Авантюрный роман" именно к настоящей-то литературе и принадлежит. Размером он не велик. Написан мелкими, острыми, всегда живыми, иногда колкими, никогда не вялыми Тэффиными фразами. Самое тело этого произведения изящно. То блеснет, то взволнует, то вызовет улыбку печальный, и несколько сомнамбулический роман...