4 Трое в церкви, нищета и собаки

В ожерелье русской литературы есть не только бриллианты Достоевского и Толстого, но и камни попроще — полудрагоценные. Обладая некоторыми изъянами, они всё же сохраняют и подлинную красоту. Лесков, пожалуй — один из этих полудрагоценных камней, этакий «классик второго эшелона». Идейное наполнение его книг не столь высоко, как у Достоевского и в лучших вещах Толстого, а его литературное мастерство не дотягивает до уровня Куприна, но всё же, он по-своему хорош и вполне заслуживает внимания.

В своём творчестве Лесков, сам выходец из духовного сословия, нередко касался жизни русского духовенства. «Соборяне» — это, наверное, самый яркий образец этой стороны его творчества. Помнится, архимандрит Симеон Томачинский говорил, что образ Савелия Туберозова — это лучшее изображение священника в русской литературе.

Главный герой, протоиерей Савелий Туберозов — это искренне верующий человек, который горит душой о своём священническом служении, прекрасно понимает его важность и относится к нему максимально серьёзно и ответственно. Туберозов — это очередной пример «человека на своём месте», каких я нередко встречаю среди книжных персонажей. Его отличает внимательная и, можно сказать, нежная забота о подчинённых ему людях — нищих дьячках и буйном Ахилле, который так и норовит попасть в неприятности. Как настоящего патриота в хорошем смысле этого слова, Туберозова беспокоит духовное вырождение элиты русского общества, которая живёт только сиюминутными интересами и которой становится безразлична судьба страны и народа, он печалится о потере бережного отношения к браку и семье, о моде на атеизм среди просвещённых людей. Он уверен, что «без идеала, без веры, без почтения к деяниям предков великих» Россия погибнет. И хотя старгородская «интеллигенция» игнорирует богослужения и посмеивается над ним, а консисторское начальство требует тупого, формального и беспрекословного выполнения предписаний — простой народ Туберозова любит, и любит настолько, что написали епархиальному начальству прошение в попытке заступиться за своего священника.

Но всё-таки, в поступках Туберозова я вижу гордость и упрямство (которые он сам считает рвением за дело Божие) — как, возможно, и в поступках протопопа Аввакума, который традиционно считается одним из прототипов Туберозова. Из гордости и упрямства он отказывается подчиниться своему начальству — и следствием именно его упрямства становится смерть его жены, надорвавшей здоровье в их «ссылке». Из-за гордости и упрямства он упускает шанс получить прощение, который представился благодаря просьбе, написанной его прихожанами. Поэтому можно сказать, что отчасти Туберозов… сам кузнец своих несчастий. В некотором роде, его история — это история человека, пережёванного системой, несмотря на все былые заслуги и почести. А вот просьба не вступаться за него, переданная жителям Старгорода через Ахиллу, вполне может быть отсылкой к аналогичной просьбе Игнатия Богоносца, отправляющегося на мученическую смерть в Рим.

Смерть Туберозова — это какой-то разрыв реальности для Старгорода, это утрата чего-то неотъемлемого и принципиально важного для города, что художественно подчёркивают и «страшная и торжественная» сцена обнесения умершего протоиерея вокруг гроба, и молитвенный вопль Ахиллы к небу.

Наталья Николаевна, жена отца Савелия — верная спутница своего мужа и, казалось бы, всего лишь скромная жена провинциального священника, благочестивая и смиренная… однако же она дралась с местной почтмейстершей, защищая девочку-служанку, которую та била. Признаться, было довольно приятно читать историю о крепкой семье, в которой супруги искренне любят друг друга и поддерживают друг друга во всех трудностях жизни. Кажется, что историй любви с надрывом и несчастьем в нашей литературе хватает — можно их и уравновесить чем-то.

Дьякона Ахиллу называли и «дубиной, протяженно сложенной», и «целым возом дров», и непомерным, и уязвленным, но самой меткой мне кажется характеристика, данная Туберозовым — «дитя великовозрастное». В сорок и пятьдесят лет Ахилла — это ребёнок с огромным (как у телёнка) добрым сердцем, неуёмный и шебутной, не знающий меры и края. Эту доброту, между прочим, подчёркивает любовь дьякона к собакам, дрессировкой которых Ахилла увлекается.

При этом, Ахилла легко поддаётся чужому влиянию: и если на протяжении большей части книги это было благотворное влияние умного, рассудительного и степенного Туберозова, то в отсутствие его рядом с собой Ахилла легко подпал уже под вредное влияние «литератов»-атеистов: наслушавшись их псевдонаучного бреда о самозарождении блох в опилках, не слишком умный дьякон готов был даже согласиться, что Бога нет. И лишь внимательный, последовательный и неотступный в своём упорстве Туберозов вновь направляет его на истинный путь через покаяние. Отца Савелия Ахилла не только уважает, но и искренне любит: это подтверждает, например, то, что дьякон шёпотом произносит имя запрещённого протоиерея, когда возглашает ектении на своей столичной службе.

Как и очень многие русские православные, Ахилла с максимальным уважением относится к обряду, «потому что это наша жизненность, наше существо». В одной сцене, например, он очень забавно спорит с отцом Захарией (вторым священником старгородского собора) о том, какому святому в какой ситуации положено служить молебен. И что тоже забавно — оправдываясь перед Туберозовым за драку с «комиссаром» Данилкой, Ахилла ссылается на предание о пощёчине, которую Николай Чудотворец дал Арию на Никейском соборе — тем самым заявляя, что дрался он не из-за буйного своего характера, а ради защиты веры.

И всё-таки, честно говоря, раскрытия образа Ахиллы мне в книге не хватило. Образ самого Туберозова раскрывается намного лучше благодаря его дневнику, вернее, памятным записям.

Странно, но мне почти нечего сказать о карлике Николае Афанасьевиче. Лесков уделяет этому персонажу очень много внимания, чувствуется, что для него он очень важен — я даже готов предположить, что он списал его с какого-то реального слуги. Но сказать про него мне почти нечего: верность своим господам и друзьям, аккуратность и умелость в рукоделии, упорство, острое чувство справедливости — вот, пожалуй, и все его черты. Символично, что хотя большие люди большого мира не смогли добиться успеха, именно этот маленький человечек в конце концов разрешает проблему Савелия.

Не могу сказать, что «Соборяне» — это очень увлекательная книга. Сюжет здесь становится сколько-нибудь выраженным только во второй половине книги: до этого всё повествование, по сути — это неспешное перетекание из одной маленькой истории в другую, причём связывает эти истории только участие в них центральных персонажей книги — Туберозова и Ахиллы. Это неспешное повествование разбавляется многочисленными описаниями второ- и третьестепенных персонажей и мест… так что да, текст получается довольно тягомотным. И читается он примерно так же — неспешно, спокойно; проглотить эту книгу в один присест вряд ли получится.

На мой взгляд, явный недостаток «Соборян» — это чрезмерное обилие персонажей, многие из которых не играют существенной роли в сюжете и служат лишь для декорации. Захария Бенефактов, помещица Плодомасова, её слуга-карлик Николай Афанасьевич, уездный предводитель дворянства Туганов, исправник Порохонцев, начальник инвалидной команды капитан Повердовня, учитель Варнава Препотенский, его мать, старик Пизонский, беспутный мещанин «комиссар Данилка», Бизюкина, муж Бизюкиной, приехавшие из Петербурга Борноволоков и Термосесов… Да, все они как-то дополняют развитие образов Туберозова и Ахиллы, но с обратной стороны они отягощают повествование.

Ещё один важный недостаток романа — это предельно плохая проработка отрицательных персонажей. Термосесов… это просто вредный гад, похожий… ну, не то чтобы на картонных отрицательных персонажей из плохих романов по «Звёздным Войнам», но что-то близкое. Он делает зло просто из беспредельного эгоизма и желания получше устроиться в жизни — для него это достаточная причина, чтобы совершать подлости, чтобы, словно пиявка, присасываться к тем людям, которых он может использовать, и разрушать жизни тех, кого он считает просто расходным материалом. Препотенский… просто провинциальный оппозиционный дурачок, конечно же считающий себя светочем разума и одним из «лучших людей России», которым брезгует даже его ближайшее окружение — кроме матери. Той самой матери, от огня лампадки которой Препотенский закуривает папиросы, чтобы лишний раз поиздеваться над верой доброй и безобидной старухи, которая искренне любит своего заблудившегося сына. Бизюкина… тоже обделённая умом и мудростью фрондёрка из провинции с наклонностями к добрачным и внебрачным связям. Кажется, живи Бизюкина сейчас, когда нет цензуры и есть интернет — она была бы твиттер-активисткой по «защите» разных «меньшинств». Понятно, что Лесков пытался максимально неприятно изобразить тип «нигилистов», и поэтому в этих персонажах так много отрицательных черт — наглость, лживость, трусость, отсутствие основательных представлений о том, что хорошо и что плохо. Но в результате эти персонажи получились похожими скорее на карикатуры, чем на живых людей.

Я скажу честно, что мне в «Соборянах» не хватило глубины. Лесков постоянно отвлекается и подробно описывает второ- и третьестепенные по отношению к главной сюжетной линии события (вроде собрания старгородских купальщиков или вечеринки у почтмейстерши), второстепенных персонажей, а ключевые события с основными героями зачастую проскальзывают слишком коротко, едва ли не в нескольких словах, что оставляет впечатление недосказанности. Вообще, складывается впечатление, что Лесков ставил перед собой две задачи — изобразить «праведника из народа» Туберозова и показать панораму жизни в уездном городе, — и второму он уделяет больше времени.