4 Что-то старое, что-то новое, что-то взятое взаймы и что-то из страны восходящего солнца

Две повести, или скорее две сказки будут для вас путеводителем в прошлое, такое далекое, что вы даже не сможете этого полностью прочувствовать, ведь люди из поколения в поколения совершают те же поступки, делают те же ошибки и любят всё так же сильно и страстно. Золушки из Европы страдают так же, как и Золушки на востоке, женихи на Руси проходят такие же невероятные испытания, как и в Японии. Ревность и страхи переходят с нами из одного столетия в другое, вместе с нашим ДНК.

Конечно же, мне не позволяет уровень моего владения японским (на уровне Дуолинго, модуль 3) прочитать эти произведения в оригинале, но я почему-то уверена, что для переводчика это был ответственный труд, потому что перевести тексты 10 века и сохранить структуру и особенный стиль - это точно нелегко. В особенности перевод поэзии, которая как тонкая музыка флейты подпевала прозе в первой повести про девушку из каморки. В принципе, читались пьесы легко и совершенно не ощущалось тяжелого налета прошлого, как иногда бывает со старыми произведениями, в частности, с фольклором.

Спешу предупредить, всё же, что любое сравнение со сказкой о Золушке достаточно условное, примерно таким же образом можно назвать ретеллингом все истории, в которых у падчериц не складываются отношения с мачехами, а также со своими же отцами. Внимательный читатель поймет, что обращение с любыми дочерьми в те века было вполне себе консервативное - то бишь, главное, хорошо воспитать и удачно выдать замуж. А между двумя этими важными вехами в жизни любой молодой японской леди всегда есть место для любовных приключений. Однако, если в классической Золушке всё дело ведет к свадьбе, то в не менее классической (скорее даже более, учитывая время написания) мы скорее следуем по дальнейшему пути быта молодой девушки. Поэтому повесть сама по себе ценна именно историческим и культурным наследием, прикосновением в далекому прошлому. В книге достаточно хорошие сноски и примечания, что облегчает не только понимание текста, но и, как бы банально это ни звучало, просвещает читателя.

Вторая повесть мне понравилась гораздо сильнее, а всё из-за того, что она меньше сказка, а больше легенда, или даже фантастическая история. Волшебная повесть о загадочной Кагуя является одной из прародительниц легенд о небожителях: существ, путешествующих по космосу на волшебных колесницах.

Как и в первой повести, в истории о старике Такэтори и лунной девушке Кагуя очень много отсылок к культуре и быту Японии, а также к всевозможным особенностям общества - в том числе влияние Китая и буддизма. Скорее всего я не смогла оценить даже половину спрятанных сокровищ, только лишь те, которые мне были знакомы до прочтения, опять же огромное спасибо примечаниям и комментариям переводчика.

Наверное, самые трудные рецензии пишутся на фольклор и эпосы, потому что оценивать фундаментальные произведения так же, как и современные или классические, просто невозможно. По определению фольклор несет другую цель, чем более поздняя литература, и скорее всего через тысячелетия и наши современные книги станут такими же блоками в пирамиде человеческой культуры.

Но подумайте, сколько было написано таких старинных повестей в Японии, и до нас дошли лишь несколько, самых стойких и прочных. Только за это можно ценить такие книги, за то, что они выжили.