5 Прямые умыслы участкового Анискина

О Виле Владимировиче Липатове мне отчего-то совсем не интересно узнавать что-то биографическое. Мне хватает его книг. Я может и читаю его совсем чуть и очень редко от того что явственно живу в них. Являясь сугубо городским человеком, причем, к Сибири отношения никакого не имеющим.

Герои Липатова простые люди рабочих профессии - немногословные речные капитаны, загорелые лесорубы, обветренные сибирскими ветрами шоферы. И , конечно, самый известный из них - участковый Анискин, прочно для меня слившийся образом с Михаилом Жаровым. Уж очень удачно воплощён всеми манерами, речью, движениями и хитрицой в прищуре, хотя книжные истории совсем не так веселы, как отснятые в трёх замечательных фильмах.

Кто же он этот пожилой и мудрый Федор Иванович, огромный, слоноподобный, весьма подвижный, «нарымский Мегрэ». Очень незаурядный человек, для которого работа не ограничена служебными обязанностями, есть ему дело до всего, до любой мелочи, происходящей в деревне. И есть в этом небольшой перегиб, в его "царственности" и "божественности". Не в грозности и непогрешимости, отнюдь. В том как увлеченно создан образ автором, как старался чтобы был участковый умнее, справедливее и прозорливее не только всех жителей Кедровки, но и любого в сравнении. Отсюда и взгляд рентген и то как проводит он осмотр места преступления, этакое камлание, страшное, тревожное, маятное... И движения, и походка, и две резкие складки на его лице. И то как он понимает, как участливо относится к людям, со справедливостью, честностью и добротой, но строго отмерянной для каждого по заслуге. И есть этому название единое - человечность! Настоящая, неподдельная и непоказная.

Есть в историях Липатова необычная и покоряющая черта - общее величие и красота края изображённого. Высокий речной яр и низкие густые облака, обступающие деревню без просвета и щербинки голубого неба. Потрескивание мороза и стон снега под валенками. И чужеродные деревне звуки лесопункта. С ревом трактора «Беларусь», комариным воем электропил и тугим стоном замерзшей земли.
История эта совершенно зимняя и нет в ней того лета, которое покорило меня в предыдущих встречах. Нет колхозных полей и вечерних летних закатов, нет могучей Оби, не скованной льдом, с огоньками уходящих за излучину пароходов.

Я бы сказала что и детектива в этой истории мало. Он отступает перед течением жизни. Определенный этап этой жизни пришел в деревню и в дом участкового. И Федор Иванович, должна отметить, достойно принял его. Признал ошибочность своих суждений, когда за деревней земли не видишь...!
Вообще, второстепенные персонажи у Липатова индивидуальны. Тут тоже особый авторский секрет. Не скупится на подробное во внешности, в характере, в неидеальности внутренностей душевных. Потому тот же молодой следователь из района Качушин так напряжен, вглядываясь и пытаясь уловить все оттенки противостояния участкового с деревенскими и столь чуждыми ему леспромхозовскими. И все эти развороты, молчание и вкрадчивость для него начало следственной биографии.

Время и прогресс неумолимы. Они требуют новых знаний, новых разговоров, нового понимания. Федор Иванович, понимая все и про кедрач, которому и жить то оставалось пять лет, и про дочь Зинаиду, для которой жизнь уже больше чем деревня, противится инерционно. Пока не признает, что одна правда - она неполная, а жизнь больше клина деревенской земли.
И расследование, и рубка кедрача остались уже за спиной, а впереди под ногами жёлтые блёстки лунной полосы что делят мир на две части. И на левом плече мерцают огни деревни...

Красиво. Объемно. Душевно. Жизнь.