4.5

Ощущение, что все уже прочитали эту чертовски странную книгу (46.5 тысяч читателей на лайвлибе!), это же классика, которую когда-то рекламировали из каждого утюга. Реклама пришлась на мои лет 17-18, когда "Апельсин" издали в черно-оранжевой контр-культурной серии, а я тогда была той еще снобкой и думала, что хорошую книгу контр-культурой не назовут. Я тогда скривила сложное лицо и даже открывать не стала. Так и забыла о ней.

А под конец этого года вспомнила, когда слушала подкаст "Анатомия травли" В подкасте разбирался концепт буллинга с разных сторон, одно из интервью было с девушкой, которая когда-то травила других, и она сказала: "я будто была, как в Заводном Апельсине". Пошла гуглить, что за "Апельсин" такой, очнулась только через пару часов, проглотив треть романа.

Большое упущение части русских изданий: примечание переводчика они пихают в конец, а надо с него начинать. Стиль здесь с первой страницы вызывает вопрос: "это что за херня?", и, судя по отзывам, многие из-за этого сразу бросают. Будь в начале тома внятное пояснение, что это и почему оно именно так, у людей бы не вскипали так мозги, а тут есть, от чего вскипеть.

Бёрджесс подумал: "какая же книга с главными героями-шпаной без слэнга?", а поскольку он - тот еще затейник, в качестве слэнга взял русские слова, частично исковерканные (сам он бывал в Союзе и некоторое время жил в Ленинграде). То есть, англоязычный текст щедро, россыпью, перемежался славизмами в транслите, без каких-то дополнительных пояснений: страдай, уважаемый читатель, как хочешь. Я заглянула в оригинал: впечатление прелюбопытное.

Теперь представьте задачу, стоящую перед переводчиками: им нужно в русских текст запихать русские же слова, но выделить их так, чтобы они воспринимались так, как задумывал автор. Тут пошел в ход все тот же транслит и переформулирования, чтобы сохранить гротескную оригинальную атмосферу. Лично я бы им хотела выдать огромную премию и молоко за вредность: работа была проделана колоссальная. Но без понимания этого контекста люди видят просто что-то кривое и непривычное и, к сожалению, закрывают книгу.

Ну да главное, что теперь вы, господа, к этому готовы, а значит, можно переходить к сюжету.

А по сюжету у нас есть главный герой, Алекс, лидер уличной банды. У Алекса в этой жизни две страсти: классическая музыка и насилие. Он обожает разрушать: чужое имущество, достоинство, здоровье, жизни - все сгодится, что, разбиваясь, громко и жалобно звенит. Отобрать книжки и одежду у старичка? Да, разумеется! Избить пьяницу? За милую душу! Сжечь рукопись писателя (в единственном экземпляре), а потом на его глазах изнасиловать его же жену? Сколько угодно. Если у вас есть хоть что-то ценное, Алекс с друзьями придет к вам и учинит ультранасилие.

Это самое ультранасилие, описанное от первого лица, во всех деталях раскрывающее грязный внутренний мир Алекса, читать очень больно и мерзко. От него натурально тошнит (как потом будет тошнить самого героя, но об этом позже), а Берджесс продолжит повышать градус, пока не подготовит психику читателя, ко второй части повествования.

Я не хочу вам спойлерить, что будет дальше. Скажу лишь, что нашему герою предстоит принудительный путь искупления сомнительной этичности. Тут автор отложит в сторонку (на время!) гротеск, вооружится горькой иронией и поднимет в полный рост весь массивный комплекс моральных дилемм, о которых и хотел поговорить с читателем.

Центральные вопросы: можно ли ограничивать насилие другим насилием? до какой степени приемлемо ломать преступника и садиста, чтобы сделать из него порядочного члена общества? справедливо ли необратимо вырывать из человека душу и весь его огонь, если тем покупается спокойствие остальных? А как насчет того, что ломание и вырывание будет поставлено на массовый государственный поток?

На эти вопросы было бы куда проще отвечать абстрактно, не будь у нас всего предыдущего контекста со страданиями ни в чем не повинных людей.

Я не люблю говорить про искусство, что оно "заставляет задуматься", потому что это всегда выбор читателя: по какому ассоциативному, эмоциональному и размышлятельному пути пройти. Но "Апельсин" именно что заставляет. Я его потом несколько дней из головы вытряхнуть не могла: туда-сюда крутила концепт, пыталась отвечать себе на заданные автором вопросы, но чем больше пыталась - тем сильнее вязла: вопросы тяжелые, их много, и выводы, к которым я приходила, мне самой не нравились. А прийти к красивым, увы, не получилось.

"Заводной апельсин" надо рассматривать не как книгу для души (будем честны, для души можно что-то не такое мучительное читать), а как расширение границ привычного в литературе и сложное интеллектуально-этическое упражнение. И, если уж берете ее, не сопротивляйтесь, позвольте книге размазать вас духовно по полу, а потом собрать обратно (но, разумеется, собрать, как было, уже не выйдет), иначе не получите ни удовольствия, ни пользы.

Что касается экранизации Кубрика. Медленно положите эту экранизацию на пол и отойдите подальше: как по мне, она ужасна. Гротеск в ней выкрутили на 300%, переперчили театральностью и, простите, упивались сценами насилия над женщинами куда сильнее, чем предполагал оригинал.

Советовать я вам "Апельсин" не буду, вы ж меня проклянете потом за такие советы. Так что, решайте сами, прыгать ли вам в кроличью нору, а я со своей стороны рассказала "за" и "против" этакого читательского экзерсиса.

Пишу о книгах и кино на канале "Пиксели и перо"