1 Щепотка Мартина, немного Аберкромби, капля Хобб... Никто же не заметит, да?

Список найденных цитат, взятых из чужих книг (не знаю, сколько найти не смогли):

Могильный Алхимик: Ночной дождь пробудил к жизни множество уснувших лесных запахов, сделав их густыми и сильными.
Битва королей, Джордж Мартин: Вечерний дождь пробудил к жизни сто уснувших запахов, сделав их густыми и сильными.

Могильный Алхимик: Возле ритуального костра, высокий огонь которого поедал звезды.
Битва королей, Джордж Мартин: Высокий огонь над скалами поедал звезды.

Могильный Алхимик: За окнами редкие листья, напоминающие крылья, высочайших драконьих сосен метались, точно потревоженные души предков.
Академия Пяти Стихий. Капли дождя, Анна Платунова: Ветер неистовствовал, листья метались как потревоженные души.

Могильный Алхимик: как с чугунно-черного неба зарядил кровавый дождь.
Буря мечей, Джордж Мартин: С чугунно-черного неба падал дождь.

Могильный Алхимик: дни и ночи сливались в тумане боли.
Буря мечей, Джордж Мартин: Дни и ночи сливались в тумане боли.

Могильный Алхимик: Боль снова закопошилась под повязкой, пронзая плечо раскаленной кочергой при каждом движении.
Буря мечей, Джордж Мартин: В комнате было темно, и боль снова копошилась под одеялом, пронзая ногу раскалённым ножом при каждом движении. (переиспользовано в ГиО)

Могильный Алхимик: Надвратные башни возникли из пелены дождя, точно туманные белесые призраки, постепенно обретающие четкие контуры.
Буря мечей, Джордж Мартин: Надвратные башни возникли из дождя, как призраки, мглистые серые приведения, постепенно обретающие твердые контуры.

Могильный Алхимик: Среди раскиданных камней, палой листвы, свежего снега и снесенных стен виднелись клочки тканей и обломки металла.
Буря мечей, Джордж Мартин: Среди раскиданных камней виднелись яркие клочки тканей и обломки металла.

Могильный Алхимик: Ветер, пахнущий хвоей, шелестел листьями деревьев волчьего леса и теребил его одежду.
Буря мечей, Джордж Мартин: Ветер, пахнущий хвоей, шуршал в деревьях, теребя его выцветшую черную одежду.

Могильный Алхимик: Он старался не шуметь, но давно бездействовавшие петли все равно недовольно заскрипели, и ржавчина осыпалась на землю.
Буря мечей, Джордж Мартин: Давно бездействующие петли недовольно заскрипели, и ржавчина осыпалась на пол.

Могильный Алхимик: Красивый дублет из травяного бархата с пышными рукавами, сквозь прорези которых виднелась красная атласная подкладка, идеально сидел на его по-подросковому несформированном теле.
Буря мечей, Джордж Мартин: Он обозрел свой новый дублет из красного бархата, с подбитыми плечами и пышными рукавами, сквозь прорези которых виднелась черная атласная подкладка.

Могильный Алхимик: Пахло от него так, точно он искупался в соке клубники.
Буря мечей, Джордж Мартин: Пахло от него так, словно он искупался в малине, рыжая с чёрным борода лоснилась от масла.

Могильный Алхимик: До сумерек оставалось еще около получаса, но Зал Прайда уже сиял огнями.
Буря мечей, Джордж Мартин: До сумерек оставалось еще около часа, но тронный зал уже сиял огнями.

Могильный Алхимик: – Я твоя королева, наглый ты щенок, и ты обязан мне повиноваться!
Буря мечей, Джордж Мартин: Я твой лорд-командующий, наглый ты щенок, и ты должен мне повиноваться, пока носишь этот белый плащ.

Могильный Алхимик: Старые скрюченные дубы, кокетливые сосны и цветущий терновник скрывали ее от любопытных глаз.
Битва королей, Джордж Мартин: Представьте себе старые скрюченные дубы и высокие сосны, цветущий терновник, серые камни, поросшие мхом, ледяные речки, обегающие с крутых холмов.

Могильный Алхимик: В этих горогонах ощущалось нечто призрачное и жуткое, особенно в сумеречном поле под тихим небом.
Игра престолов, Джордж Мартин: В этих зверях ощущалось нечто призрачное и жуткое, особенно в сумеречном лесу под тихим снегом.

Могильный Алхимик: Дыхание оставило Фела, рот наполнился грязью, кровью и гнилой листвой.
Игра престолов, Джордж Мартин: Дыхание оставило Тириона, рот наполнился грязью, кровью и гнилой листвой. (переиспользовано в гио)

Могильный Алхимик: Возможностей слова «катастрофа» тут явно не хватало.
Игра престолов, Джордж Мартин: Возможностей слова «кошмар» тут явно не хватало.

Могильный Алхимик: Здания отделяли обсаженные кустарниками широкие дороги, от которых разбегались кривые узкие улочки, где два человека едва могли разойтись.
Игра престолов, Джордж Мартин: Здания разделяли широкие дороги, обсаженные деревьями, от них отделялись кривые улочки, а переулки были такими узкими, что два человека едва могли разойтись. (переиспользовано в гио)

Могильный Алхимик: В центре лежал пухлый фолиант в кожаной обложке, потрескавшиеся страницы которого были исписаны неразборчивым почерком.
Игра престолов, Джордж Мартин: потрескавшиеся желтые страницы пухлого фолианта в кожаной обложке были исписаны неразборчивым почерком.

Могильный Алхимик: – Я не то имел в виду, – буркнул Феликс, недовольно скрипнул зубами, ухватился за обломок толстой ветки и с трудом встал из каши, в которую превратил ягодные кусты.
Игра престолов, Джордж Мартин: Тирион раздраженно скрипнул зубами, ухватился за корень и с трудом сел.(переиспользовано в гио)

Могильный Алхимик: Возле воды вытянулась целая цепь причалов, гавань вмещала в себя десятки судов, похожих на жителей подводного мира.
Игра престолов, Джордж Мартин: Возле воды вытянулась целая сотня причалов, и гавань была полна судов.

Могильный Алхимик: Повара фа́тумских ресторанов, владельцы местных борделей, хозяйки и матросы вовсю приценивались к утреннему улову.
Пир стервятников, Джордж Мартин: Стюарды, повара, хозяйки, матросы с галей толкались, прицениваясь к утреннему улову.

Могильный Алхимик: Этот же свет зажигал бриллианты на платье Телларии, приковывая к ней всеобщее внимание.
Буря мечей, Джордж Мартин: Этот же свет зажигал рубины на траурном платье Серсеи.

Могильный Алхимик: Драпировки и гобелены на стенах почернели от плесени, отсырели и теперь впитывали алую влагу.
Битва королей, Джордж Мартин: Драпировки на стенах позеленели от плесени, тюфяк отсырел и слежался, тростникна полу завял.

Могильный Алхимик: Тепло струилось по пальцам Айси, как растопленное масло.
Игра престолов, Джордж Мартин: Тепло струилось по пальцам, как растопленное масло. (переиспользовано в гио)

Могильный Алхимик: Айси могла поклясться, что расслышала, как треснуло его сердце.
Грехи распутного герцога, Софи Джордан: Девушка осталась стоять на месте, глядя в дикие голодные глаза мальчишки и думая о том, что только что услышала, как треснуло ее сердце. (переиспользовано в гио)

Могильный Алхимик: Айси со стоном извернулась, скинула противницу, и они покатились по полу, лягаясь и колотя друг друга.
Пир стервятников, Джордж Мартин: Они стали кататься по дну, лягаясь и колотя друг друга, но в конце концов она одолела и уселась на него верхом. (переиспользовано в гио)

Могильный Алхимик: Веритациан, некогда величайшее измерение в мире, сердце и светоч магической цивилизации, вовсю гнил и был изъеден проклятием.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Джамелия, величайший в мире город, сердце и светоч цивилизации, вовсю гнила по краям.

Могильный Алхимик: Она и сама понимала, что за этими внешними всплесками перфекционизма в неподходящей ситуации крылось глубокое течение ее отчаяния, стремительное и буйное, готовое утащить в бездну.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Она сама понимала, что за этими внешними всплесками крылось глубинное течение ее горя, незримое, непроглядное и готовое вот-вот утащить ее в бездну.

Могильный Алхимик: Пока прохладный бриз овевал их обнаженные тела, а там, где они соприкасались, гнездилось тепло, она отпустила контроль и полностью доверилась Нейрану.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Там, где их тела соприкасались, гнездилось тепло.

Могильный Алхимик: И, когда представится возможность, одним ударом сломает его хребет.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: И однажды одним ударом сломает его жалкий хребет.

Могильный Алхимик: Две пылающие лавовые сферы, соединенные раскаленной цепью, просвистели высоко в воздухе и с ужасным треском врезались в паруса и такелаж корабля, раздирая, поджигая, путая и обрушивая вниз все, чего касались по пути.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Пронеслись высоко в воздухе и с ужасным треском врезались в паруса и такелаж преследуемого корабля, раздирая, перепутывая и обрушивая вниз все, что попадалось им на пути.

Могильный Алхимик: Не то, чтобы рявкнул, он даже голоса не повысил, но в его интонацию прокрался настоящий металл.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Собственно, не то чтобы рявкнул, он даже голоса не повысил, просто добавил властного металла, и пираты, словно очнувшись, ринулись по местам.

Могильный Алхимик: Так смеются люди под пытками, когда страдания уже не выразить никакими воплями и криками.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Ибо так смеются люди под пыткой, когда меру страдания уже невозможно выразить никаким криком и стоном.

Могильный Алхимик: Ни мысли, ни тело не могли успокоиться, терзаемые сомнениями, причин которых она и сама толком не могла бы нормально объяснить.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Малта крутилась и вертелась в постели, ни душа, ни тело не знали покоя, терзаемые смутными томлениями, причину которых она сама толком не понимала.

Могильный Алхимик: Лагар вывалил на стол свою изувеченную руку, точно якорь за борт.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Проказницу" захватили пираты... - вывалил он, словно якорь за борт.

Могильный Алхимик: Она стиснула зубы, что было мочи, только бы не дать губам задрожать.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Она что было мочи сжала зубы, чтобы губы не посмели задрожать.

Могильный Алхимик: Но в обоих мирах не существовало такого числа, досчитав до которого она залатала бы брешь в своей душе.
Наследница журавля, Джоан Хэ: Но во всей вселенной не существовало такого числа, дойдя до которого она смогла бы залатать брешь в своем сердце.

Могильный Алхимик: Айсин чувствовала, что в его душе крылось множество крепко запертых дверей, пытаться отворить которые, наверняка, было предприятием бесперспективным.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Она успела понять: в душе ее подруги-резчицы было множество крепко запертых дверей, пытаться открыть которые было дело бесперспективное.

Могильный Алхимик: Наслаждалась блеском его глаз, глубокой тенью под скулой, легкой задумчивостью и невесомыми движениями крепких плеч под нарядной рубахой.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: И как ни ранили ее сердце принесенные им известия, помимо собственной воли она наслаждалась блеском его темных глаз и движением крепких плеч под нарядной рубашкой.

Могильный Алхимик: Так смеются люди под пытками, когда страдания уже не выразить никакими воплями и криками.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Ибо так смеются люди под пыткой, когда меру страдания уже невозможно выразить никаким криком и стоном.

Могильный Алхимик: Страстная тяга к возражениям и отрицанию выгорела в ее душе, сменившись беспомощностью, чувством поражения и стыда.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: Но страстная тяга к бегству от жизни скоро выгорела в душе, сменившись беспомощностью.

Могильный Алхимик: Его взгляд ударился о ее самообладание, словно камень, оставляющий на воде расходящиеся круги.
Наследница журавля, Джоан Хэ: Акира посмотрел на Хэсину, и его взгляд ударился о ее сердце, словно камешек, оставляя расходящиеся круги, в которых эхом повторялся один и тот же вопрос.

Могильный Алхимик: Окованные железом зубцы на белых крепостных стенах встречали всякого дурака, желающего забраться по ним, оскалом шипов и лезвий.
Битва королей, Джордж Мартин: Железный трон Эйгона Завоевателя встречал всякого дурака, желающего устроиться на нем с удобством, оскалом шипов и лезвий, а ступени были нешуточным испытанием для коротких ног Тириона.

Могильный Алхимик: Принцесса почувствовала себя обесчещенной и обобранной, как комната после погрома.
Сага о живых кораблях, Робин Хобб: На какой-то миг Роника ощутила себя такой же обесчещенной и обобранной, как эта комната, в которой она стояла.

Могильный Алхимик: Как гнилые зубы торчали из земли остовы разрушенных укреплений.
Битва королей, Джордж Мартин: Весь день они шли, а ночью она повторяла имена – но вот деревья стали редеть, уступая место холмам, извилистым ручьям и солнечным полям, где, как гнилые зубы, торчали там и сям остовы сожженных укреплений.

Могильный Алхимик: Они шли бок о бок в тишине по крытым переходам темного грота среди бесконечного количества колонн, сквозь винный погребок, сырой и обросший селитрой на стенах.
Пир стервятников, Джордж Мартин: Винный погребок, сырой и темный, с обросшими селитрой стенами, был так низок, что Бронну пришлось бы пригнуться, чтобы не стукнуться головой о потолок, но Тирион Ланнистер не знал подобных затруднений.

Могильный Алхимик: В ее голове огромным пауком расползлась молния осознания.
Страхи мудреца, Патрик Ротфусс: По небу огромным пауком расползлась молния, осветив все кругом на целую секунду.

Могильный Алхимик: Помни, что старая история пишется чернилами, а новая – кровью.
Пир стервятников, Джордж Мартин: Мертвая история пишется чернилами, живая же — кровью.

Могильный алхимик: Она и так напрягала каждую мышцу, чтобы выглядеть расслабленной и превратить мучительную гримасу боли в выражение спокойной собранности.
Мудрость толпы, Джо Аберкромби: Савин, как всегда, напрягала каждый мускул, чтобы выглядеть совершенно расслабленной и превратить мучительную гримасу в выражение спокойного достоинства.

Могильный алхимик: С самой ночи ее покрывала склизкая пленка лжи, от которой она не сумела отмыться, даже проведя в ванной час.
Мудрость толпы, Джо Аберкромби: С утра до ночи его покрывала склизкая пленка лжи, которую было не соскрести.

Могильный алхимик: Она была на грани, а он просто хотел ее утешить, но вместо утешения, в котором она и впрямь нуждалась, он напомнил ей о самом важном – давней мечте защищать невинных людей.
Дети великого шторма, Наталья Осояну: Он просто хотел ее утешить, она в этом утешении и впрямь нуждалась, и они даже не осознали, в какой миг дружеское объятие превратилось в нечто большее.

Понимаю, что для вас это может показаться штампом, но одна из соавторов украла в свою другую книгу 397 цитат (мое восхищение наглостью не знает границ), и если вы попытаетесь проверить эти цитаты в поисковике, то не найдете слово в слово формулировок в других произведениях. Какой же это тогда штамп, если всего в двух книгах использовался, одна из которых с доказанным плагиатом?

Такая ужасная рецензия, что пришлось зарегистрироваться ради ответа. Как Вы смеете так глупо задевать Даяну? Кто вы вообще такой? Серьезно с чего Вам взбрело в голову, что ей приходиться тащить цитаты из чужих текстов? Она великолепно пишет, а Вы видимо просто завидуете ей. Жалкие попытки подорвать ее талант не проходят незамеченными. И может быть это Соня решила ее подставить, а?! видно, Вы подлый и мерзкий человечек, который считает что использовать чужие выражения это грех высшей степени! Но Вам видимо не по себе, что ей удаёться создавать свой собственный, уникальный сюжет! Ваша злоба просто отражает вашу ничтожность. Приготовьтесь к тому, чтобы Ваша злополучная зависть вернулась к вам в десяток раз сильнее.