3 Спойлер

Каждый рассказ сборника "Опекуны несносных леди" посвящён подопечной пансиона для сирот-дворянок. В возрасте 18 лет им подбираются опекуны, которые заботятся о девушках до 21 года — или до замужества, если оно случится ранее. Открывает сборник "Фарфоровый переполох".

Героиня этого рассказа обладает даром оживлять неодушевлённые предметы, причём очень плохо его контролирует — благодаря чему мы имеем массу курьёзных ситуаций с ожившей мебелью и прочими предметами интерьера. В опекуны ей достаётся богемный эльф, гончар и скульптор, и в его доме Юне особенно есть, где развернуться — предметы для оживления не переводятся примерно никогда.

Юна — такая девочка-припевочка, прелесть, какая дурочка. Но, понятное дело, симпатичная, и у опекуна просто нет шансов не влюбиться в эту непосредственность. Отношения развиваются супер-стремительно, и в основном благодаря тому, что героиня оживляет всё вокруг себя, да ещё и очень с душой. В итоге наивное восприятие мира героиней — простое и плоское, ей бы платьишки и сладенького — резко контрастирует с богатым жизненным опытом оживлённых предметов:

Ответа я не успела получить. В холл вывалился, переступая нижними углами, розовый ковер с рисунком радуги. «Осмотревшись», он затянул хриплым, прокуренным голосом, словно пьяный матрос:
— Говорят мне, я — старик, только мне не верится. Посмотрите на меня, у меня шевелится…

А похабный ковер затянул вторую песенку:
— Хвастать точно я не стану: засажу так засажу. Пусть до горла не достану, а по сердцу повожу.

— Привет, красавчик, — прошептала чашка, когда лорд поднес ее к лицу. — Ты такой милый. Прижмись же ко мне губами.
Рука эльфа замерла, лицо окаменело. Окаменели мы все, что уж. Даже Моррис. Но в отличие от кузена, у него брови поползли на лоб, а рот растянулся в ухмылке.
Опекун кашлянул.
— О да! Дыши на меня… Это так волнующе… — выдала томным голосом чашка и заволновалась: — Куда же ты? Почему ты поставил меня обратно на стол?
Отставив посудину, лорд Тейлз взялся за приборы, отрезал себе кусок ветчины, поднес вилку ко рту, и тут она изогнулась и жеманно протянула:
— Возьми меня в рот, милый.

Начало рассказа мне показалось каким-то оторванным от всего остального действия, и вообще как будто есть непонятно для чего вставленные элементы. Зачем нужна была пьянка с напитком, после которого никто ничего не помнит, если Юна всё помнила? Зачем кузен так старательно прикидывался дворецким, если потом резко бросил? Почему вообще герой — эльф, если нет в нём ничего эльфийского, даже зовут его Луис Тейлз (а эльфийка-пансионерка вообще Хиральдина)? Может быть, эти детали освободили бы место для большей проработки отношений, кто знает!

Отдельно меня озадачили проставленные ударения. Обычно их ставят в спорных случаях, но как можно ошибиться в ударении в имени Линда? Или Ильма? "Книксен", кстати, тоже заботливо украшен ударением, но окончательно я осознала то, что читатели считаются не очень умными людьми, на этом моменте:

На его лице были нарисованы му́ка и боль

Ну и вишенкой на торте:

Я вложила всю душу, украшая обнаженного мраморного юношу с ли́рой[1].

И сноска тоже, для верности!
При этом гораздо более редкое слово жардиньерка автор оставила без сноски.
И даже без ударения.