4 Любовь и другие хитрости

Мой опыт чтения женских романов девятнадцатого века очень мал. Настолько, что когда-то я прочитал «Грозовой перевал» Эмили Бронте и на нем же и остановился. Не потому, что не понравилось, а просто, знаете, не мое. И все же иногда наступает время для новых знакомств, тогда в поле зрения оказывается книга неблизкая по жанру, но интуитивно привлекательная. Текст-сюрприз, которым в этот раз для меня стал ранний роман Луизы Мэй Олкотт «Под маской, или Сила женщины».

Завязка следующая: на работу в Ковентри-хаус заступает новая гувернантка, Джин Мюир. Не шибко привлекательная, скромная девушка, ранее работавшая в другом знатном доме, но уволившаяся из-за пылких чувств работодателя. Джин заверили, что в Ковентри-хаус мужское внимание ей не грозит, но, к несчастью, дом оказался полон молодых и охочих до женщин юношей, с которыми у нее сразу же возникли трудности.

Вскоре читатель понимает, что сдержанность девушки не более чем притворство, а под маской чинной гувернантки умело скрывается театральная актриса с большим опытом кулуарных интриг. Всего в паре скромных мизансцен читателю показывают истинное лицо Джин Мюир, но и их достаточно, чтобы понять: мужчинам Ковентри-хауса стоит поостеречься.

Под чары протагонистки легко попадают не только герои истории, но и сам читатель. Какой бы коварной и корыстной ни была Джин Мюир, ее нельзя назвать отрицательным персонажем. Джин — не злодейка-обманщица, как мольеровский Тартюф, а девушка середины девятнадцатого века со всего лишь одной минимальной потребностью — выжить.

«Под маской, или Сила женщины», опубликованный писательницей под псевдонимом А.М. Барнард, значительно опередил свое время. Критики в основном положительно приняли работу, но посчитали ее очередной вариацией на классическую тему «красавица и чудовище», построенной вокруг мужского персонажа. Однако «Под маской» — очевидно, феминистская работа, откровенно насмехающаяся над патриархальными ценностями и архетипами. Тот самый паренек, якобы выполняющий функцию «чудовища», со всем его багажом знаний и высоким положением всухую проиграл девушке из низов, едва ей стоило пустить в его сторону нужный взгляд. Пусть твердолобые старцы называют это хитрыми уловками и винят во всем женщин, их право, но руководствуйся «чудовище» менее примитивными инстинктами, то и хитрость бы у главной героини не удалась. Отсюда у человека, живущего внутри патриархальной системы девятнадцатого века, должны были появиться вполне резонные вопросы: могут ли бразды правления целиком быть в руках мужчин? в праве ли они решать, кому позволено голосовать, а кому нет? кто должен быть «главным» и зависит ли это от пола?

Под таким углом роман уже не кажется историей о метаморфозе молодого дворянина из мальчика в мужчину и обращении кроткой гувернантки в злобную ведьму. Естественно, такой ход мышления был чужд благовоспитанным дамам и господам викторианской эпохи, но уже в двадцатом веке, когда феминистский дискурс разгорелся в полную силу, текст Олкотт был оценен по достоинству, а теперь он, наконец-то, дошел и до России.

Уверен, хорошая книга не может быть хорошей только благодаря подтексту: интересная задумка — здорово, но без стиля далеко не уедешь. Роман Олкотт не такой. Он отлично структурирован, написан (отдельное спасибо переводчице Александре Глебовской), в нем замечательно прописаны типажи, а концовка без обязательного нравоучения кажется авангардной для истории 1866 года.

Что ни говори, а текст Олкотт прекрасен и его прочтение внутри современной культуры многократно обогащает произведение, вдыхая в него ту необходимую степень свободы, которая делает из талантливо написанной прозы важную.

Телеграм