4.5 И шут его ведает кто писал эту книжку!

Наверняка почти каждый из вас читал антиутопию Рэй Брэдбери - 451 градус по Фаренгейту . Самый-самый кошмарный мир для нас, книголюбов, где сжигаются книги, а все библиофилы преследуются и уничтожаются. И в этом мире существовала подпольная организация, остатки людей, которые заучивали книги наизусть, дабы передать их своим потомкам. Они были своего рода последними носителями тысячелетней мудрости человечества.
Почему я вспомнил об этом мире безкнижья?
Именно эти носители мудрости напомнили мне "чтецов", которые жили-поживали в конце 19 века на территории Российской империи! И это не антиутопия, друзья, а российская реальность.

"Такого рода публичные чтения сделались в последнее время самым обычным явлением в деревне. Вот что пишут из Полтавской губернии: "Преобладает больше чтение "кутком", вслух, для домашних и посторонних слушателей".
"В некоторых селах, - пишет священник из Гадячского уезда, - сильно развито чтение на улицах. Хорошая погода; выйдут на улицу, усядутся на корточки, иные улягутся - и идет у них чтение. Один читает, а те его слушают!" Собираются для такого чтения больше своими семьями, но иногда набирается народу 20, 30 и даже 50 человек.
Во многих местах за последние годы появились даже платные чтецы, которые со своей книжкой или газетой ходят по базарам или по чайным и читают неграмотному люду - и получают за свой труд доброхотное даяние...
В городе Екатеринославле в одной из чайных попечительства трезвости, которая находится на базаре и всегда полна народом, каждый день являлся какой-то босяк, который превосходно читал вслух книжки и таким образом зарабатывал себе деньги."

Просто вдумайтесь в то, что вы сейчас прочитали!
Конечно же тотального уничтожения книг, как в романе американского фантаста, в Российской империи не было, но уровень всеобщей грамотности был таков, что люди имеющие книги и умеющие их читать были на вес золота и получали за свое знание деньги!
Какие тут могут быть разговоры об уровне образования в Российской империи, если люди не умели элементарного?
Да....
Автор сего труда, писатель, ученый Семен Акимович Ан-ский заинтересовавшись идеей народничества, несколько лет был сельским учителем и даже трудился в угольной шахте. А в свободное от работы время бесплатно читал книги простым российским труженникам.

"Происходили чтения обыкновенно так: в деревне по воскресеньям и праздникам днем и, накануне их, ночью; летом, днем и в хорошую погоду, на улице, возле сборни, зимою или, когда нельзя было на улице, в доме у какого-нибудь крестьянина. На руднике чтения происходили, главным образам, по будням, ночью, по окончании работы, в казарме. По праздникам же, в особенности, большим праздникам очень редко удавалось читать на руднике. В такие дни не до книги было. Пьянствовали. И чем продолжительнее был праздник, тем сильнее было пьянство. Правда, подгулявшая казарма иногда требовала, и очень настойчиво, чтения книжки ("Т-о-о-лько не божественной!"). Но такие чтения обыкновенно на первой же странице прерывались не менее настойчивым требованием "выпить за компанию", на чем чтение и заканчивалось. За то в будни, после работы, шахтеры охотно просиживали по 4-5 часов, слушая чтение, и готовы были бы всю ночь просидеть".

После каждого такого сеанса публичного чтения Семен Ан-ский подробно записывал проявленную слушателями публичную реакцию на прочитанное. Их реплики, замечания, их собственные истолкования текстов. Так вот данная книга, несколько раз переиздававшаяся еще до революции 1917 года и посвящена разбору и объяснениям этих реплик слушателей Семена Ан-ского. Ну, если упрощенно, то в книге рассказывается, как окружающий писателя народ понимал прочитанные им тексты.
И тут, друзья, при изучении сего труда меня не раз посещал шок и ужас. В реалиях конца 19 века российский народ был малообразован. Ладно, это еще полбеды. Оказывается он практически ничего не понимал из того, что ему читают вслух!

" Одна из более или менее развитых учениц городской школы X. Д Алчевской, рассказывая, что она несколько лет перед тем не поняла "Евгения Онегина", пишет следующее:
Когда я училась в школе, я нечаянно прочла несколько страниц "Евгения Онегина", и мне он показался французской книгой, до того она мне была непонятна. И когда мне сказали, что эта книга написана на русском языке и что ее написал русский поэт Пушкин, я не хотела верить и твердила, что нет в целом мире русского человека, который бы понял все, что там написано. Правда, я слыхала, что есть много различных наречий, в том числе и русский образованный разговор, но он для меня казался таким недосягаемым и, вместе с тем, таким умным! И вот только теперь, когда я вновь читаю эту книгу, я сознаю свое невежество."

Относительно "образованного разговора" одна крестьянка, ученица женской воскресной школы X. Д. Алчевской, выразилась следующим образом: "Когда я прислуживаю своим господам, я часто слышу такие разговоры, в которых мне не все ясно, слова, которых я не понимаю, потому, что они складывают их не по нашему" ("Хроника воскресных школ")."

Вы понимаете весь ужас того, что я цитирую?
Есть такое наречие - "русский образованный разговор". Обалдеть, просто обалдеть.

"После прочтения в деревне рассказа "Два Старика" Толстого, на мой вопрос, понята ли книжка, один из слушателей ответил:
- Ку-уды там понять! Ее, если б нам раз десять прочитали - и то не знаю, запомнили бы ее.
В другой раз, при чтении "Христовой ночи" Щедрина, в общем вполне понятной, на этот же вопрос один крестьянин ответил: - Ее бы всю вытвердить - и запомнили б. А то от одного чтения - где там...
Особенно характерный в этом отношении отзыв получился при чтении книжки, не имевшей никакой общей идеи. Однажды, не имея под рукою других книжек, я начал читать на руднике книжку "Пословицы на каждый день", составленную Л. Н. Толстым. Прочел я с десяток пословиц и заметил на лицах слушателей выражение недоумения. Я остановился.
- Что за чудную книжку читаешь? - опросил один шахтер. - Слушаю, слушаю и ничего не понимаю.
- И я тоже, - заметил другой."

Представьте, друзья, что завтра мы все соберемся и нам будет дан курс Аналитической химии, ну или будут вслух с расстановкой читать рассуждения Гегеля с Кантом в придачу. Согласен, быть может, кто-то из нас что-то и поймет...
Так вот, в конце 19 века для большинства населения Российской империи даже наипростейшие произведения Пушкина, Гоголя, Некрасова, Толстого были сродни чтению учебника по аналитической химии первоклассником.
А как крестьянину понять эти произведения, если он столетиями безвыездно жил в деревне, в которой не было элементарной сельской школы?
Да даже если б и была, то оснащение этих школ простой картой, глобусом, разнообразными макетами и портретами классиков пришло вместе с большевиками.
Вы вот наверняка улыбнетесь, услышав от меня о портретах писателей на стенах сельских школ. А мне лично не до смеха и после прочтения книги Семена Ан-ского я стал понимать почему это делали. Народ просто-напросто не запоминал авторов прочитанных им книг!

"Что касается личности писателя, то к ней слушатели не проявляли решительно никакого интереса. Они никогда не интересовались узнать ни имени автора, ни каких-нибудь сведений о его личности. Для них было ясно одно, что автор - человек иной, не их среды: ведь малограмотный крестьянин или рабочий никогда, не напишет так складно, да у него и времени нет на такое занятие. И несмотря на глубокое почтение слушателей к печатному слову, вообще в их отношении к писателю было мало уважения. В воображении слушателей составитель книжки, по-видимому, рисовался в образе не то писаря, не то адвоката, не то просто праздного балагура. И отношение к нему обыкновенно было легкое, полупрезрительное и не совсем дружелюбное. Если кто-либо и вспоминал о том, "кто писал эту книжку", то обыкновенно начинал словами: "И-и чорт его знает!" "И шут его ведает!" "И будь же он проклят!" "И хай же ему провалиться!"
Даже в аудитории X. Д. Алчевской, где учительницы часто говорили и рассказывали слушателям об авторах читаемых книг, тоже не высказывалось ни особенного интереса, ни особенного почтения к личности автора."

Более того, практически все слушатели были уверены, что эти сочинители книг ходили по деревням и городам и записывали все что видели и услышали, а затем переносили это на бумагу. Знал бы Пушкин, он бы сильно удивился таким комментариям. А может и знал в свое время?

"После чтения одного рассказа Г. Успенского, слушательница воскликнула с искренним удивлением:
- И кто это так умудрился, написал, точно он был в деревне и подслушал все, что мы говорим!
Те же объяснения и в аудитории X. Д. Алчевской.
- И как это он все так хорошо, складно сочинял? - сказал один из крестьян о Пушкине.
- Да так: где ни ходит, везде присматривается - что и как; он же того и ищет.
- Люди врут, а он и себе! Что услышит, то и запишет! - объяснял еще один творчество Гоголя."

Ладно, писатели, так они не запоминали и названия книг, которые им понравились. И переиначивали их на свой лад.

"Слушатели почти никогда не помнили названий книжек, которые я им читал. Но для книжек, которые произвели на них впечатление, они придумывали свои названия, которые соответствовали или имени главного героя, или основной сути рассказа, или, наконец, какой-нибудь частности, особенно поразившей слушателей. Таким образом, большинство прочитанных мною книжек были известны и некоторые получили популярность среди моих слушателей под совершенно другими названиями. Так, например, были переименованы:
"Власть тьмы" в "Книжку про Матрену".
"Чем люди живы" - "Про сапожника Семена".
"Кривая доля" - "Про пьяницу Мокея".
"Вар" - "Про Алешку" или "Про овчинку".
"Четыре дня" - "Про бедного солдатика".
"Христос в гостях у мужика" - "Про Христа и мужика".
"Упустишь огонь - не потушишь" - "Как бабы ссорились".
"Дед Софрон" - "Как землю делили".
"Сколько человеку земли надо"? - "Про землицу".

Еще несколько строк о непонимании слушателем казалось бы элементарных, простых слов из книг наших классиков.

"Встречая в книге какое-нибудь незнакомое слово, народный читатель, прежде всего старается угадать его значение ее звуковой аналогии и, не имея, большей частью, представления о самых элементарных правилах этимологии, нередко впадает в ошибки, придает словам смысл, ничего общего не имеющий с их истинным значением.
Примером такого толкования слов может служить объяснение слову "чиновник", которое было дано в аудитории г-жи Алчевской.
- "Это тот, кто чинит старое платье".
С другой стороны, человек из народа склонен изменять незнакомые ему в звуковом отношении, но известные по смыслу иностранные слова таким образом, чтобы они по-русски соответствовали выражаемым ими понятиям. Таким образам слово "революция" переиначено в "кровалюцию", "нигилисты" в "наделисты" и т. п.

Не мало было недоразумений этого рода и при чтениях г-жи Алчевской, как взрослым слушателям, так и детям. При этих чтениях были поняты слова и выражения: "заговор"; "заговорщики" - в смысле "колдовства", "закален в бою" - как "заколот в бою"; "разбойники перевелись на Руси" - обратились в русских. Стих Некрасова: "Что выходит из народа" получил объяснение: "Это значит, что у нас много народу выводится, родится"; "Духовной жаждою томим" - "захотел быть священником". Были поняты слова: "сильная воля", как "большая свобода", "богатырь" -"богач"; "былина" - растение, "пустыня" - пустынь, св. место, монастырь, пустынножительство и т. д. и т. д."

"Духовной жаждою томим" - захотел стать священником, это конечно посильнее, чем "Фауст" Гете.
И я вас умоляю, читатель, не надо надсмехаться над этой дремучестью. Можно иронизировать в сторону наших современников, которые окружены бесплатными лекциями по всему и вся в интернете, миллионами умных книг, но они лишь развлекаются и по умственному развитию похожи на Эллочку - людоедку (если что, я про роман Ильфа и Петрова). Вот над этой тупостью и дремучестью можно посмеяться, что я периодически и делаю. Но, нельзя смеяться над российскими крестьянами и рабочими, которые на стыке двух веков стремились к знаниям и могли после тяжелейшего труда в шахте, часами слушать чтение книг. И исключительно по вине управленческой верхушки царской России миллионы российских рабочих и крестьян с самого детства были лишены возможности образовываться и получать знания.
Вы просто вдумайтесь, читатель, еще 130 лет назад российские крестьяне искренне верили, что все описываемое Пушкиным в поэме "Руслан и Людмила" - это реальная история мира, а колдуны и ведьмы естественно существуют и бродят среди нас.

"Что народная масса искренне верит в существование ведьм, чертей, домовых и проч., это, конечно, известно всякому. Но надо сталкиваться с народом на почве этих суеверий, чтобы понять насколько реальна в его представлении эта многочисленная и разнообразная армия бестелесных существ, до какой степени естественным кажутся ему самые невозможные, фантастические описания.

При чтении в аудитории г-жи Алчевской "Руслана и Людмилы", слушатели искренне верили, что все описываемое там произошло на самом деле.
- Да, в старину много такого случалось, теперь что-то меньше слыхать, - говорили некоторые.
- Бывает и теперь, - возражали другие, при чем приводились доказательства самых разнообразных свойств. Одна рассказывала о ведьме, превратившейся в собачонку, другая о предсказателе, третья о заговорщике зубов, четвертая о свекрови, которая испортила невестку."

Семен Ан-ский при написании данной книги руководствовался прежде всего заботой о повышении грамотности населения Российской империи. В те времена среди интеллигентов - народников была острая полемика о том, как и какие книги создавать для крестьян и рабочих. Подстраиваться под их "незнания", намеренно упрощать текст до лубочного или усложнять книгу, но объясняя эти сложности? Этот вопрос занимал многих. Так вот информация для сего труда собиралась исключительно ради того, чтобы больше понять реакцию народа на прочитанное.
А главное, чтобы и другие образованные люди понимали это.
А ведь с этим пониманием существуют огромные проблемы и в наше время!
Давным-давно в комментариях к рецензии одна читательница, хвастающаяся своей образованностью в купе с дипломом, ехидно спросила меня: - Почему же плохо живущие крестьяне в 19 веке не взяли штурмом Зимний дворец?
Честно говоря, друзья, чуть карандаш не проглотил от такой нелепости из уст дипломированного экономиста.
Ну и как объяснишь такой девочке, что среднестатистический крестьянин 50-х годов 19 века даже не мог себе представить образ "Зимнего дворца"?
У него не было интернета, телевизора, фотографий. Да у него не было даже возможности посмотреть репродукцию из альбома и при словосочетании "Зимний дворец" можно только догадываться о его мыслях. Дай бог, если ему привидится в образе какая-нибудь огромная ледяная избушка. И чтобы понять простые, но вместе с тем и ужасные реалии 19 века, вам нужно непременно прочитать книгу Семена Ан-ского.