3

В мире детективов я лояльна ко всему, кроме двух вещей - Шерлока Холмса и пресных японских “классических детективов” современности, они же шин-хонкаку. Ответить, зачем же я упорно продираюсь сквозь шин-хонкаку-фанфики на Шерлока Холмса за авторством Содзи Симады, я не смогу даже самой себе, но все равно продолжаю это делать. И в этот раз даже забрезжила надежда, что мое упорство окупилось, ведь поначалу история развивалась весьма интригующе. Жуткий рассказ безымянного шотландского отшельника, расчленившего маленькую девочку в поисках её внутренней красоты, не менее жуткие японские предания военного времени о гигантском дереве, когда-то питающемся кровью казненных преступников, ныне же перешедшим на диету из ещё живых детей, и странные убийства современности, происходящие в атмосфере истлевающего оккупационного блеска. Всё вместе это создавало восхитительную атмосферу клубка зловещих тайн на грани мистики и реальности, сплетаемого сквозь года и расстояния.

Но надежды довольно быстро посыпались перед суровым лицом абсурдного повествования. С самого начала очень сильно из погружения выбивало поведение тандема Митараи/Исиока, старательно изображающих Холмса и Ватсона в характерном исполнении обыкновенных японских школьников, поэтому первый эксцентричен до неадекватности и самый умный в основном потому, что все вокруг невыносимо тупые и вообще непонятно, как умудряются из дома выйти и затем благополучно обратно вернуться, а второй находится где-то на интеллектуальном уровне всех остальных, смотрит на мир широко раскрытыми, восторженно-удивленными глазами, старательно ужасается происходящему, и, что самое утомительное, время от времени закатывает истерики и пытается грохнуться в обморок. Если Содзи Симада действительно верит, что взрослый мужик, трясущийся от рассказов о древних пытках и боящийся потрогать злое дерево, потому что оно его съест - это хороший способ нагнетания атмосферы то он очень, очень ошибается. И на случай, если кому-то не хватило карикатурности этих двоих, позже к ним присоединяется еще один ходячий стереотип - взбалмошная красавица-модель-полукровка, нужная только для того, чтобы Исиока каждые два-три десятка страниц подробно восхищался её красотой и величавостью, а Митараи стоически не замечал её подкаты.

В принципе, вся детективная линия набита бесполезными элементами, напрочь убивающими её стройность и динамику. В повествовании присутствуют несколько флешбеков, которые вроде как накидывают загадок истории или лучше раскрывают действующих лиц, но на самом деле не привносят ничего. Второй муж матери семейства, вместе со своей дочерью изначально позиционируемые как важные подозреваемые, о которых нужно выяснить как можно больше, вдруг исчезают на пол книги, только чтобы под конец поучаствовать в одной сценке-откровении. Второму брату достается, кажется, достается ещё меньше внимания - он слегка прибабахнутый фанат казней, живущий с хостесс-алкоголичкой - да и леший с ним, больше он нам не нужен. Полицейские, пару раз появляющиеся, чтобы презрительно пофыркать на сыщиков-любителей, а затем смиренно заключить с Митараи соглашение о совместном расследовании, нужны только для того, чтобы еще раз подчеркнуть патологическую некомпетентность всех вокруг Гения. Самого Митараи штормит от “это невероятно запутанное дело, и нам нужно много информации, чтобы разгадать его” до “вы все тупые, а здесь всё очевидно”. А потом он умудряется просмотреть ключевой момент расследования, который со второго взгляда заметен любому, взявшему в руки книгу. Единственная причинно-расследственная связь, присутствующая в сюжете - это музыкальный шифр, который действительно здорово прописан как со стороны загадывающего, так с точки зрения продвижения дела. Но за что была так безжалостно скомкана и отброшена сюжетная линия механического петуха, который в первой половине книги получал внимания больше, чем убитый?

С таким расследованием сложно было ожидать хорошей развязки, и уж эти ожидания полностью оправдались. Судьба загадочного шотландца, как и личность убийцы, смутно угадываются, но твердую почву полноценного понимания происходящего нащупать не удается, а вместо того, чтобы дать читателю подсказки к правильным ответам, как это было в Токийском Зодиаке, Симада просто под конец вываливает ушат откровений, и они оказываются настолько безумными и фантастическими, что лучше бы жертв действительно убивало злое дерево, чем потрясающие совпадения и альтернативная физика. В эпилоге нам в форме дневника повествуется, как же убийца дошел до жизни такой, но из-за оторванности от остального повествования читается это сухо, да и внезапные [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] погружения и сочувствия не добавляют, хотя сочувствовать есть чему.

Из всего вышеописанного складывается весьма неоднозначный роман, который очень плохо рассказывает очень интересную историю, и это грустно. Нельзя сказать, что я пожалела о времени, потраченном на чтение, но любви ни к жанру в целом, ни к Симаде конкретно, он мне точно не добавит.