4 «Хромой черт-слуга всех господ«

К сожалению, по независящим от автора причинам, это не самая объективная и сбалансированная биография, а на мой взгляд служащее определенной идеологической задаче публичное бичевание и обличение враждебного советской идеологии образа жизни и мышления. Поклонник и знаток истории Франции Тарле вынужден всячески маскировать свои чувства и пристрастия, раболепно предостерегая советского читателя о том, что он никогда не должен забывать о вражеском внешнем капиталистическом окружении, желающем лишь уничтожить СССР, всегда быть начеку и не поддаваться на происки, а по возможности и рьяно предотвращать их. Советские историки, выбравшие на свой страх и риск неактуальные и чуждые социалистическому обществу темы, эпохи и формации, заплатили за это репрессиями, годами заключения, постоянным страхом перед предстоящим арестом. Левандовский, трагически погибший Грацианский, да и сам Тарле обязаны были толковать вражескую закордонную историю в строгом соответствии с указаниями и учением классиков Марксизма-Ленинизма и примкнувшего к ним Энгельса, не забывая цитировать общепризнанного знатока французской истории т. Сталина. Как жаль, что этот умнейший и высокообразованный человек (естественно Тарле, а не Сталин), с его острым языком и замечательной способностью анализа, был вынужден раскланиваться в реверансах перед коммунистическим террором, оправдывая его вдохновителя - красный террор французской революции, залившей потоками крови эту несчастную и многострадальную землю, постоянно оглядываясь из-за любой тени и шороха. Он был арестован, сослан, исключен из Академии наук, прошел публичное бичевание в газетах, осужден и опозорен. Но Тарле, как настоящий ученый, не изменил себе и две написанные им биографии , Наполеона и Талейрана, это жемчужины мировой историографии. Во всех книгах о Наполеоне и французской революции так или иначе появляется Талейран, персона самого высокого министерского и дипломатического ранга. Но лишь у Тарле он предстает во всей своей зловещей и отвратительной красе. Но если бы он вызывал лишь тошноту и отвращение, то он бы не был тем, кем был. Конечно он был ходячим пороком, но он был гением, злым гением, но когда ему это было выгодно он мог быть верхом обаяния и обворожительности. Его лицо было непроницаемым и его скрывала маска отстраненности и превосходства. И Тарле очень искусно приподнимает плотную завесу таинственности, всю жизнь скрывавшую неразгаданные порывы покрытого крепчайшим панцирем загадочного одноразового явления по имени Талейран. Несмотря на марксистские требования изложения и не боясь быть уличенным в фальсификации истории, в чем его потом конечно же и обвинили, Тарле почти открыто любуется этой необыкновенной личностью, обнажая все его недостатки, пороки и грехи, но и отдает должное его феноменальным способностям, вознесшим его на вершину власти и богатства.
Жизнь Талейрана во многом напомнила мне бурное хождение по мукам другого его современника и коллегу по Собранию -графа Мирабо. На мой взгляд у них много общего, но Мирабо, прожженный авантюрист, также обладавший довольно низким уровнем чести и морали, все же выгодно отличается от этого эталона бесчестия и низости. Мирабо был живым человеком, пусть и с бесконечным списком недостатков и пороков, но он был человеком увлекающимся, полным тяги к жизни, его влекло безудержное любопытство и жажда приключений и острых ощущений. Талейран не видел никакого смысла тратить свое драгоценное время и превратившиеся в камень или лед душевные силы на чувства, чуждые, незнакомые, бесполезные и не приносящие никакой выгоды карьерному росту, противоречащие воззрению на жизнь этого невероятного по своим способностям и по своей наглости и беспринципности творения той беспокойной эпохи. И он по праву занимает первое место в чемпионате истории по взяточничеству, продажности и двуличию. Его умственные способности были в той же степени феноменальны и бесподобны, насколько личность и душа его были порочны, низки и отвратительны. Одну из самых метких оценок Талейрана дал все тот же Мирабо. ״За деньги он бы продал свою душу, — и он при этом был бы прав, ибо променял бы навозную кучу на золото».
Сходство с Мирабо прослеживается с самого детства. Они оба,лишенные родительской любви, росли брошенными на чужих людей. И Талейран и Мирабо были инвалидами и
тяжкая телесная ущербность неизбежно наложила свой отпечаток на ожесточившуюся душу покинутого и нелюбимого ребенка. Такое не забывается и не прощается, разъедая всепроникающей ржавчиной ненависти нежную душу ребенка, убивая в ней все человеческое, заковывая ее в непроницаемый для каких либо чувств и эмоций прочный панцирь. Единственное решение проявить свое превосходство над другими - это быть сильнее, а для инвалида, стесненного в движениях - значит быть умнее и находчивее.
Принужденный стать священником, но не чувствуя никакой тяги к служению Церкви, пустился во все тяжкие на альковном фронте, не зная поражений и не получая отказов. Это был общепризнанный первоклассный ловелас и сердцеед. Ни одна женщина не могла устоять перед этим инвалидом , побеждавшим всех своим изощренным, непревзойденным и острым как бритва умом. Но как и все остальное в жизни, абсолютно все женщины на его пути были для него лишь инструментом наслаждения или орудием выгоды.
Талейран, это воистину явление природы, отличался совершенно невероятным нечеловеческим чутьем, умением
читать и понимать ситуацию, обладая непревзойденным талантом предвидения и провидения. И это самое чутье всегда помогало ему во-время увидеть и распознать будущих победителей, встать на их сторону и пожинать несметные плоды своей прозорливости и проницательности.
За свою карьеру этот человек сумел побывать министром иностранных дел при трех режимах. Он менял взгляды, принципы и убеждения со скоростью и проворностью флюгера при переменном ветре. Хотя вряд ли ему вообще были знакомы эти понятия. Он поддерживал идею конституционной монархии в ее английском варианте, одновременно выступая за революционные идеи, энергично поддерживал Наполеона, а затем почуяв неизбежное падение зарвавшегося Императора и не моргнув глазом и не испытывая каких либо угрызений совести, о существовании которой он и не подозревал, предав своего бывшего кумира и благодетеля, страстно ратовал за реставрацию Бурбонов. Талейран мог много раз оказаться на плахе, эшафоте, виселице или отведать гильотины, но он всегда выходил сухим из воды, а к концу жизни еще и получил отпущение грехов, спокойно умерев в своей постели.
Необыкновенная судьба и жизнь необыкновенной личности, рассказанная необыкновенным и талантливым ученым, на своем опыте познавшим террор и удары власти, но не озлобившимся и не ожесточившимся, а продолжавшим беззаветное служение истинной науке.