Ожидал похожее на Ирвина Уэлша - Кошмары аиста Марабу . Оказалось жёстче. Неожиданностью был немного философско-лиричный финал.

А до этого можно грубо предположить следующее: если бы Алекса спросили об его втором имени, то он бы мог употребить слово "насилие". После в чём-то пророческих снов юношу ожидает своеобразный бумеранг. Показалось, что больше он подан фактом, а не уроком.

При начале чтения ещё возник вопрос: интересно, когда злодеев стали описывать любителями классической музыки, наверное, что-то появилось с эпохи романтизма.

Когда искусство стало неотделимо от насилия с определённым рефлексом, а персонажу стали говорить, что его лишили искусства, то возникла мысль о вреде вывода искусства во внеморальные рамки и "пятнание" его жестокостью с мыслью, что так что-то в нём будет осознаваться лучше. Наверное, получилась морализаторская мысль.

Отрицательные чувства остались от персонажа писателя. Немного иронично выглядит схожесть имён. Интересно было бы узнать каким он был в детстве - вдруг как раз "двойник" предполагаемого будущего Алекса.