4

О моей нежности к антиутопиям друзья, коллеги и знакомые знают чуть больше, чем им хотелось бы. Собственно, не так много ниш, где я сквозь пальцы смотрю на буксующий нарратив, стилистические погрешности и игры достоверности, потому что больше 25 лет меня интересует собственно феномен реконструкции мира, в котором те или иные страхи возведены в абсолют, и герои вынуждены выкарабкиваться как сумеют, опираясь на вечные витальные потребности. Да и само понимание антиутопии для одних вполне адекватно ощущению утопии для прочих. Поэтому когда, кажется, осенью еще Катя Тюхай написала в одной там сети, что готовится к печати книга в таком-то разрезе, еще и с блербом моего абыя, еще и, кажется, в духе текстов Димы Захарова, я спросила, а что за книга-то. И попросила.

Итак. Условная середина XXI столетия — будущее, в котором немало черт современного нам быта, потому что в текущей действительности ассистирующих гаджетов, социального капитала и голосовых помощников оно, это самое будущее, как бы уже наступило. И из-за этого же некоторые детали кажутся изобильными, но тут уж автор в своем праве, если они с редактором так решили. Во главе технократического государства молодой обаятельный президент Игорь Соколов — не политик, не экономист и не юрист, и даже не бизнесмен или киноактер. Он айтишник. Но это не робкие мечты гиков, разблокировавших все доступные ачивки и обнаруживших незанятое поле, а предсказуемое лобби спецслужб, потому что, как мы помним из мема, если у вас паранойя, еще не значит, что за вами никто не следит, а программисты кой-чего в безопасности и кодировках реальности понимают.
Соколову 38, он взрослый, циничный, все о себе знает и очень многое хочет забыть, а заодно помочь гражданам (хочется написать «подопытного», но напишу подотчетного) государства избавиться от балласта неудобных и/или ненужных мыслей. Он разыскивает стартапы, работающие с цифровым внедрением в сознание, здесь я вспоминала старенький сериал «Виртуальная реальность» (которому, господи помилуй, лет 30 уже), фильмы Нолана, рассказы Дика и прочий разной степени твердости сай-фай, где речь всегда идет о внешнем управлении внутренними интенциями. Так Соколов знакомится с Кирой — она нейрофизиолог и разработчик «Капсулы», специальной приблуды, позволяющей регулировать высшие психические процессы во время сна. И, разумеется, у Киры свой резон забраться в голову к Соколову — она убеждена в том, что несколько лет назад он сломал ее жизнь, и надеется отомстить. Хотя на самом деле все причины случившихся в прошлом бед банальнее, трагичнее и глубже. Несмотря на то, что Соколов и правда мудак — просто по другим причинам. В антиутопическом бинго «Девочка со спичками», пожалуй, выбьет все клетки от тоталитарного общества до предательства значимого человека. Но в этом есть и элемент успокаивающей стабильности, оммаж классике, отслаивающаяся шкурка литературного ученичества.
Я не ожидала от дебютного романа такой многослойности, хотя одновременно с достоинством и аутоловушка: искушенному читателю будет к чему придраться. Но примерно после первой трети я решила, что это несовершенный, но бойкий текст. Мне было интересно, кто и как выживет и пожалеет ли об этом. Потому что на самом деле все сюжеты прежде всего о любви — и Катя отрабатывает эту максиму на все сто. Что бы вы сейчас ни прочитали в сети о том, как читатели видят эту книгу, «Девочка со спичками» — история о прощении и долгой дороге к внутреннему принятию себя без опоры на то, что вихрится снаружи.

Источник