2.5 Фига диссидента

Наконец-то это закончилось - вот, что я подумала, закрыв книгу. Закрыла, перевернула обложку и увидела, что роман, оказывается, взял "Русского букера" в 2004 году. Недоумение от прочитанного сразу умножилось на два потому, что текст - псевдоинтеллектуальная претензия в чистом виде.
Аннотация сразу вводит в заблуждение, кажется, что перед тобой отлично стиллизованный приключенческий роман. И первая глава повествование это, вроде бы, подтверждает, но потом ты понимаешь, что тебя обманули, чтобы что?.. А ничего. Чтобы показать дырку от бублика, замаскированную лоскутками всяких "ласкательств", "облискураций", "уношей" и прочими украшательствами. Сначала они развлекают, а потом бесят. Пошерудив хорошенько весь это словесный жир, ты обнаруживаешь за ним абсолютный ноль.
Итак, посланник Екатерины II встречается с Вольтером, чтобы от ее лица вести с ним ученые беседы. Если вы думаете, что это завязка сюжета, то серьезно ошибаетесь. Это, собственно, и есть весь сюжет.
Герои прибывают на остров Оттец, авторская мысль после этого пребывает в полном разброде, бултыхаясь, как подтаявший холодец в салатнике.
Вольтер изрекает долгие, пространные монологи, содержащие дословный пересказ историй религиозной нетерпимости в Европе, своей личной жизни и тому подобное, остальные ему внимаются. В свободное от дискуссий время, чтобы читатель совсем не осатанел от скуки и слегка взбодрился, все обитатели острова предаются совокуплению. С посланником, с Вольером, друг с другом, даже с местной тенью отца Гамлета.
В какой-то момент огорашивает появление всяких чертиков, призраков, оборотней, которые действуют на полном серьезе, превращая повествование в какой-то параноидальный бред, где непонятно, что является реальностью, а что плодом  фантазии героев.
В итоге книга, начавшись как вполне себе реалистичный рассказ, скатывается то ли в абсурдный балаган, то ли в абсурдистский эксперимент.
В юности я читала пьесу какого-то француза времен Великой французской революции. Там всех монархов (включая Екатерину II) сослали на необитаемый остров, где они спятили от безделья и начали кусать друг друга. Что-то похожее происходит с "Вольтерьянцами и вольтерьянками", повествование тяготится собственной бессмысленностью и потихоньку сходит с ума.
Перемежая пустословие потрахушками, автор наконец-то дотаскивает нас до финала, в котором - та-дам! - пошлый околорелигиозный диспут как бы объясняет, для чего это все затевалось.
А после следует совсем неожиданный поворот: бандиты с альтер-эго Пугачева вторгаются в замок, и устраивают крошево и месиво из оставшихся философов. И тут повествование, которое кривлялось и гриммасничало большую часть книги, начинает метить в драму. Драмы, естественно, не получается, а получается ярмарочный театр с обилием бутафорской крови.
Думаете, конец?
Нет, преодолев непонятно к какому ляду пришитые выдержки из переписки Екатерины и Вольтера, вы попадаете в эпилог, примерно такого же обьема, как у Толстого в "Войне и мире". Почти издохнув от скуки и скушав очередную порцию клубники со сливками, вы читаете в конце очередные околорелигиозные бредни, суть которых сводится к тому, что Бог - есть, а рационалистическая теория Разума ущербна.
Посланника императрицы, кстати, зовут Фон-Фигин, и здесь я готова, пожалуй, принять постмодернистскую игру. Фига - это то, что автор показывает читателю.