4 "Я вдруг постиг ошеломляющую действительность, столь же потрясающую, как грибовидное облако атомного взрыва, и более острую, чем нож гильотины."

"Я не только был сослан, парализован, нем, наполовину глух, лишен всех удовольствий и доведен до состояния медузы, но, кроме того, оказалось, что и вид мой ужасен. На меня напал безумный нервный смех, который в конце концов приводит к катастрофе, если вслед за последним ударом судьбы человек решает считать все шуткой."

Жан-Доминик Боби - главный редактор известного французского журнала. Он вел обычную жизнь. У него была жена и двое детей, любимая работа, друзья и всё было более менее хорошо, пока не случилась трагедия. В возрасте 43 лет Жан-Доминик перенёс инсульт и впал в 20-ти дневную кому. Это нанесло непоправимый вред мозгу, в следствии чего он стал полностью парализован. Всё, чем он мог двигать был левый глаз.
Это ужасно, страшно, грустно. Тяжело читать о том, каким стало существование некогда сильного мужчины. А ещё страшнее, что его ум и интеллект остались прежними и вся его гениальность оказалась заперта в непослушном, неподвижном теле, которое он сам называл "скафандром".
Благодаря специальной системе общения, он мог хотя бы донести свои мысли людям и так появилась на свет эта коротенькая книга.

Система довольно примитивна: мне перечисляют буквы (вариант «ESA..»), пока я, моргнув глазом, не остановлю своего собеседника на той букве, которую он должен записать. Если нет ошибки, довольно быстро получается целое слово, затем фраза, более или менее вразумительная.

Я не могу в полной мере оценить эту книгу, ведь она написана под диктовку человека, который мог только моргать, что само по себе уже достойно того, чтобы быть прочитанным. Когда читаешь подобное, думаешь, что все твои проблемы не такие уж и страшные. По крайней мере, ты можешь ходить, говорить, видеть, как каждый день встаёт солнце. И по-моему, это уже прекрасно.

"Через приоткрытые створки дверей видны лишь распростертые, прикованные к постели тела тех, кого судьба выбросила на обочину жизни. При виде этой картины у некоторых перехватывает дыхание. Сначала им необходимо немного заблудиться, чтобы явиться ко мне с более твердым голосом и менее затуманенным слезами взором. Когда же они наконец решаются, то становятся похожими на ныряльщиков, задерживающих дыхание перед прыжком в воду. Я знаю даже таких, кого силы покидали у моего порога, и они возвращались назад, в Париж."