5 "Нет страха, некуда бежать, никого не жаль" (с)

Если бы о мертвых или потерявших совесть живых можно было бы написать, то это нужно было бы сделать именно так, как Ася Демишкевич в «Раз мальчишка, два мальчишка».

«О мертвых или хорошо, или никак» здесь вообще не работает, потому что мертвые в романе Аси - полноправные участники событий.

Если бы фильм «Жить» Сигарева встретился с томиком самых мрачных русских сказок и нашим ежедневным пугающим фоном, получилась бы книга Аси.

Пространство романа условно настолько, насколько условна избушка на курьих ножках, но ужас пробирает настоящий - от ощущения, что вся эта условность, если ее не радикализировать до уровня сказочных архетипов - и есть наша жизнь.

Вина и стыд у одних героев и почти сектантская уверенность в собственной правоте у других двигают герметичный сюжет романа жесткими рывками.

Герои - парни от 13 до 30 лет, которых выбросили в поле на сборы (или что-то похуже, временами напоминающее чистилище). Теперь им нужно рассказать свои страшные истории, прикрытые, как фиговым листком, нарративом сказки - иначе умрут. Каждый здесь - один на один со своим преступлением - и непременно воспоследующим наказанием, таков уж жанр, в страшных сказках, как и в реальности, чаще всего не бывает хороших концов.

И даже заботливо введенный автором «юродивый», которого самопожертвованием спасает главный герой, недостаточно сильный аргумент для «колеса смерти», чтобы искупить коллективный грех бездумного исполнения чужой воли - воли хтонического лесного чудовища или прямых руководителей, не столь важно.

Ася, как и читатель, занята поиском ответа на вопрос - что можно сделать в чистом поле, если до тебя нет дела никому, еда заканчивается, враг страшен - но и не существует при этом - а внутри, кроме накопленных за жизнь грехов, только воспоминания о мире, который мы безвозвратно потеряли?

Наверное, ничего. В этом - глубочайший трагизм романа, потому что и правда - а что можно сделать в такой ситуации? И почему мы сами ничего не делаем?

Мы боимся. Страх стал привычным фоном, и с каждым днем его все больше. Все боятся. Бояться - это очень по-человечески, но только если твой страх не является поводом для убийства другого.

И тогда каждому придется сделать выбор. Ася не дает никаких альтернатив - если ты по жизни боишься сказать «нет», уйти оттуда, где плохо и откуда мораль давно вышла покурить, боишься взять жизнь в свои руки и воспротивиться происходящему - в какой-то момент бежать становится поздно, и смерть приходит за тобой, как неумолимо приближающийся темный лес, как бы старательно ты не исполнял чужую волю.

Смерть в поле ждет всех, но те, кто еще может сожалеть о содеянном вольно или невольно, стыдиться, ощущать вину - переродятся, а прочие так и останутся лежать под снегом.

А может, и не переродятся.

Перерождение ведь еще нужно заслужить.

Источник