4.5 Замыслил я побег

… для них было очевидно, что традиционные вопросы о добре и зле, прежние этические нормы нуждаются в переоценке. Но по-новому поставить старые вопросы в условиях кризиса ценностей, когда почва уходит из-под ног, невозможно. И тут приходит на помощь Вторичная реальность – выдуманная, изолированная от «потерянной» и безнадежной повседневности, но в то же время основанная на незыблемых нравственных законах.

«Они» в цитате – это представители поколения, сформированного Первой мировой войной. А сама книга – сборник эссе о двенадцати (с половиной) писателях, которых автор объединил темой «Волшебная страна в английской литературной традиции»: Макдональд, Кэрролл, Грэм, Милн, Честертон, Уильямс, Льюис, Толкин, Пулман, Пратчетт, Роулинг, Кларк и чуть-чуть Байетт. Совсем уж искусственным такое объединение не назовешь – разве что книги Честертона выбиваются из общего ряда, но и он «влиял», а на него «влияли» соседи по списку. К тому же, насколько я поняла, автор в первую очередь стремился продемонстрировать именно что перекличку тем и сюжетов и постепенную трансформацию традиции от XIX к XXI веку (и здесь Честертон-христианский апологет как раз становится блестящей оппозицией богоборцу Пулману). С другой стороны, над-темой можно пренебречь и читать эссе в любой последовательности или вовсе избирательно. Логике повествования это не вредит.

Из-за небольшого объема каждого эссе не стоит ждать здесь глубокого погружения в творчество или изощренного литературоведческого анализа. Все они сделаны более-менее по одной схеме: краткая биографическая справка, быстрый обзор основных произведений и чуть подробнее, с акцентом на источники и те самые взаимные влияния, о самом известном произведении, в конце пара слов о русских переводах и список литературы. Удачное, не перегруженное избыточными подробностями или надуманными интерпретациями знакомство с новыми именами – или более близкое узнавание уже прочитанного. И самое замечательное в книге – ее интонация: доброжелательная, интеллигентная, без патетики с одной стороны и амикошонства или фиги в кармане с другой. Эппле любит своих героев и их книги, и это очень украшает текст.

А еще книгу очень украшают иллюстрации, изобретательные маргиналии и оформление в целом. Похожее эстетическое удовольствие я испытывала, читая-разглядывая Истории страны Рембрандта , а теперь еще один предмет полиграфического искусства в библиотеке.