3 "Лучше грешный человек, чем мир без людей."

Яков просит женщин выбрать из них одну, чтобы он с ней совокуплялся семь раз ночью и шесть раз днем, потом она родит ему дочь. С учетом того, что у некоторых из этих женщин есть дети и мужья, а так же среди присутствующих есть его жена, которая первая выдвигает свою кандидатуру, но Яков злясь ее отвергает. Когда женщины продолжают спорить кто в итоге будет той единственной, Яков выходит из себя из-за ожидания.

Господин каждый день спрашивает, договорились ли они наконец о том, кто будет с ним, но женщины никак не могут прийти к согласию... Наконец Яков бросает ложку и встает из-за стола:
– Если вы не хотите меня слушаться, когда речь идет о такой малости, что же будет, если я прикажу вам сделать что-то серьезное?! Разве можно на вас рассчитывать? Или вы подобны баранам и зайцам?

Странное поведение. Раз уж он может получить любую женщину, какую захочет, почему бы самому ее не выбрать, а не устраивать публичное представление?

Вечером у него возникает новая идея. Он вызывает к себе Виттель Матушевскую, свою главную помощницу после отставки Яковского. – Я хочу, чтобы те братья, которые имеют чужих жен, не из наших, оставили их и взяли себе в жены наших сестер. И я хочу, чтобы те женщины, которые вышли замуж за чужих, взяли себе в мужья наших братьев. Я также хочу, чтобы это свершилось прилюдно. А если вас кто-нибудь спросит почему, скажите, что я приказал.
– Яков, это невозможно, – возражает удивленная Виттель Матушевская. – Это крепкие браки. Эти люди на многое готовы ради тебя, но они не бросят своих жен и мужей. – Вы все позабыли, – говорит Яков и стучит кулаком по стене. – Никакие вы больше не правоверные. Вам слишком хорошо живется. – Из костяшек пальцев сочится кровь. – Должно быть так, как я сказал, Виттель. Ты меня слышишь?

Серьезная такая идея: разрушить крепкие браки только потому, что ему так хочется.

Когда они ложатся спать, Вайгеле всхлипывает, уткнувшись в подушку. Поворачивается лицом к Нахману, кладет его руку на свою обнаженную грудь: – Спи со мной.
Нахман покашливает и гладит ее по голове: – Не бойся. Он даст тебе силу и здоровье и позволит твоему телу забеременеть.
– Я боюсь его.
– О чем ты говоришь? Разве ты не видишь, что мы все озарены светом, не видишь, как изменились лица, как похорошели? А этот свет над Яковом? Разве ты не видишь? Зеленое свечение. Мы теперь избранники Божьи. Бог в нас, а в ком Бог, для того обычные законы не писаны.
– Так грибы светятся ночью, – говорит Вайгеле.
– Свет в грибе, от сырости, от темноты…
– Что ты такое говоришь, Вайгеле?
Вайгеле плачет. Нахман-Яковский гладит ее по спине, и в конце концов Вайгеле соглашается. Яков велит Нахману остаться. Сам ложится на Вайгеле, прямой, как палка, со стоном делает свое дело, на женщину вообще не смотрит. В самом конце Вайгеле глубоко вздыхает.

Без комментариев.

– Снимите с себя эти тряпки. Разденьтесь до пояса.
Девушки не понимают. Не понимает и Ерухим Дембовский, он слегка побледнел и переглядывается с Шимановским. – Господин… – начинает Шимановский. – Раздеться, – мягко говорит Господин, и девушки начинают раздеваться. Ни одна не протестует. Шимановский кивает, словно желая их успокоить и подтвердить, что в этом месте раздеваться при всех и обнажать грудь – нечто совершенно естественное. Девочки начинают расстегивать крючки корсетов. Одна всхлипывает, наконец они стоят полуголые посреди комнаты. Женщины расстроенно отворачиваются. Яков даже не смотрит на них. Выходит, жонглируя тросточкой.
– Зачем ты их так унизил? – негодующе спрашивает потом Франтишек Шимановский, который вышел вслед за Яковом...
– Что тебе сделали эти невинные девушки? Это называется приветствие?
Яков оборачивается к нему с довольной улыбкой:
– Ты ведь знаешь, что я ничего не делаю просто так. Я унизил их при всех потому, что, когда придет мое время, я возвеличу их и возвышу над всеми. Так и передай им от моего имени – чтобы они знали.

Каким образом он их хотел возвысить, унизив ранее таким образом, я так и не поняла.

Так же я недоумевала от момента, где мужчины по очереди берут в рот сосок женщины.

... и каждый, даже те, кто до сих пор стоял у стены, в тени, уже знает, что был допущен к великой тайне этой веры и, таким образом, становится правоверным, и окружают его братья, и так будет, пока спаситель не разрушит старый мир и не откроется новый. Ибо сама Тора низошла на жену Хирша, это она сияет сквозь кожу женщины. Следует закрыть глаза и идти во тьму, ибо только из тьмы виден свет, мысленно говорит Нахман и берет в рот сосок Хаи.

Может я что-то не понимаю и духовно не доросла до определенных умозаключений, но читать о вышеуказанных действиях мне было неприятно.

Понравилось, что книга закончилась именно на ее истории, когда она уже не может распознать свое собственное имя на мониторе, теряет интерес к происходящему и исчезает где-то наверху.

Зато здесь, где мы сейчас находимся, возникает жужжание, мрачный звук материи, и мир темнеет, земля гаснет. Вне всяких сомнений, мир сделан из тьмы. Сейчас мы на стороне тьмы.